Мурыгин вздохнул.
— Через заливной луг, через Пузырьки… Как еще?..
Среди стоеростинского барахла нашлось и пластиковое ведерко из-под мороженого. Хотели собрать в него снег с веток, но Костик заколебался.
— Зубы застудим, — мрачно предрек он. — А у меня коронка падает…
Отдал ведерко, вернулся к миске — и замер.
— Серый… — позвал он. — Ну-ка поди сюда…
Серый подошел — и тоже замер. В узорчатом венце отростков стояла вода. Водица. Теплая, поскольку над ней поднимался парок. Но самым поразительным было то, что примерно там, где раньше на спиле располагался центр годовых колец, толкался снизу кулачок родника. Однако уровень почему-то не повышался.
— Ну так это совсем другое дело… — Костик стал на колени и поднес губы к подвижному водяному бугорку.
— Куда рыло суешь?.. — придя в себя, прикрикнул Мурыгин. — Не в бомжатнике, чай!.. И на будущее давай договоримся: только ведерком…
* * *
Вскоре объявились пропавшие кошки. Видимо, пошастали по округе, иного жилья не нашли и, решив, что от добра добра не ищут, вернулись к прежним покровителям, таким же бездомным, как и они сами. Пришлось скормить им вторую банку сардин, поступив на сей раз бережливее: разломали полбуханки и смешали с содержимым консервов.
— Специалистами открыты у паразитов паразиты… — хмуро процитировал Костик, подставляя испачканные в сардиночном масле руки под водопадик, изливающийся из наклоняемого Мурыгиным ведерка. Влагу можно было не экономить. Похоже, поилка была неиссякающей. — Ну так что решил? В город идешь?
— Да надо бы… Куплю консервов подешевле. Они ж нас к вечеру съедят!
— Пожалуй, я с тобой…
— А-а… Все-таки манят блага цивилизации?
— Да. Одно. — И Костик предъявил левую туфлю с отставшей подошвой. — Как я сразу не сообразил резиновые сапоги надеть…
— А они у тебя есть?
— У соседей лежат. Вместе с твоими чемоданами. Кстати, чемоданы прихвачу…
Окольный путь оказался тернист и скользок. Кое-как перебрели хлюпающий и чавкающий заливной луг, выбрались на поросшую ивняком насыпь, тянущуюся влево до самой дамбы, а вправо — невесть куда. В ту сторону Мурыгин не ходил ни разу.
— Козел!.. — заругался Костик, пытаясь очистить обувь подтаявшим снежком.
— Кто? Не я, надеюсь?
— Да этот! Который себе за овражком участок оттяпал… Ну я ему сделаю!
— Что ты ему сделаешь? Всех кур ночью передушишь?
— Еще не знаю. Придумаю что-нибудь… Так где они, эти твои Пузырьки?
— Там… — Мурыгин не слишком уверенно махнул рукой. — За рощей… Давай-ка лучше к дамбе. Может, автобус придет…
И заскользили они по насыпи к дамбе.
Вскоре ивняк кончился. Справа раскинулось обнесенное колючей проволокой учебное поле, принадлежащее базирующейся неподалеку части МЧС, откуда, скорее всего, и приезжала позавчера многострадальная гусеничная амфибия. Из крохотных вороночек во влажном снегу торчали мертвые стебли бурьяна. По всей территории растопырились щиты с предупреждающими надписями и ржавели какие-то выстроенные рядком болванки: не то оболочки бомб, не то ракетных боеголовок.
Слева замаячила бетонная коробка. Считалось, что ожидающие автобуса дачники могут укрыться в ней от непогоды. На пятачке перед переездом никакого автобуса не обнаружилось — стояли только две легковушки и пикапчик, кажется, принадлежащий владельцу исчезнувшего строения в романском стиле. Водители, покинув салоны, яростно бранились. Двое убеждали в чем-то третьего, а тот, судя по жестам, упорно стоял на своем. На дамбу въезжать не отваживались. Зато кое-кто, видать, попытался уже одолеть ее в пешем строю — пальтецо на одном из спорщиков было от поясницы и ниже замарано мокрой глиной.
Наконец упорствующий вырвал плечо, за которое его пытались удержать, и решительно двинулся к переезду. Дальше ему, правда, пришлось прыть свою умерить: разбитая вдрызг дорога состояла из бугров и полных талого снега рытвин, ногу поставить некуда.
— Внимание… — предвкушающе произнес Костик.
Умб!..
Смельчака уложило на спину. Ошалев, кинулся вспять на четвереньках. Встретили его шумно.
— А ведь предупреждали умные люди… — сказал Мурыгин. — Ну что? Пойдем узнаем последние новости…
Однако, стоило приятелям подойти поближе, за новостями кинулись к ним.
— Арсентьич… быть-мыть… Откуда? Оттуда?!
Без шляпы и в измазанном глиной пальто Тимофей Григорьевич Тарах был неузнаваем. Во всяком случае, издали. Выходит, это именно он, уже испытав на собственном опыте, насколько неприятен умб в такую погоду, пытался удержать смельчака — и не смог.
— Мы… с тыла шли… через луг… — несколько оторопев от нежданной встречи, ответил Арсентьич.
— Слышь… обнть… Что там?..
— Где?
— Перед овражком… мыть-быть!..
— Ничего, — сказал Мурыгин. — Уже ничего. Ни домов, ни колодца…
— Давно?
— С утра.
Вопросы кончились. В тягостном молчании все посмотрели на черно-серую дубраву, заслоняющую места, где раньше стояли дачи. Шуганутый остервенело обирал грязь с рукава.
— Не знаешь, автобус будет? — спросил его Костик.
— Нет, — буркнул тот. — Возле завода теперь в объезд надо, а он там не пройдет…
— Почему в объезд?
Пострадавший насупился и промолчал.
— Ползавода накрылось… — с кривоватой шальной ухмылкой пояснил третий водитель. — Шоссе, проходные, ремонтный цех…
