Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память - [53]

. Штандартенфюрер СС К. Егер докладывал 1 декабря 1941 г. в своем отчете командующему полиции безопасности и СД Штальэккеру, что литовскими партизанами и зондеркомандами айнзатцгруппы А было уничтожено с 2 июля 1941 г. 99 804 еврея и коммуниста¹⁰⁵. О том, как происходило «освобождение от евреев» и как при отступлении в 19431944 гг. нацисты пытались скрыть следы этих своих преступлений, опубликовано множество архивных документов и мемуаров очевидцев. И, увы, минимум воспоминаний выживших, поскольку таких были единицы. Вот одно из таких уникальных свидетельств. Автор этого документа – Ю. Фарбер, инженер-электрик из Москвы, в 1941 г. добровольцем пошел на фронт, попал в нацистский плен, бежал, попал к партизанам, а оттуда был доставлен в опергруппу майора госбезопасности [С. И.] Волокитина из партизанского отряда Вилейского обкома КП(б) Белоруссии. По прибытии в чекистскую опергруппу Фарбер сделал письменное заявление о зверствах, совершенных немцами в 1941–1944 гг. в Понарах. Документ доставили в Москву. Нарком госбезопасности СССР Меркулов 13 сентября 1944 г. принял решение передать «Заявление Юлия Фарбера о зверствах, совершенных немцами в 1941–1944 годах в мест. Понары, близ Вильно, и о мерах, принятых оккупантами по сокрытию следов своих преступлений» председателю Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников Швернику. 9 сентября 1944 г. в Понарах закончила свою работу Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (ЧГК). Результаты ее расследования были предъявлены советской стороной Международному трибуналу в Нюрнберге: «Пункт массовых расстрелов в местечке Понары был организован в июле 1941 года и действовал до июля 1944 года… Сжигание трупов продолжалось с конца 1943 года до июня 1944 года. За это время из девяти ям с общим объемом 21 179 кубических метров было извлечено и сожжено на кострах не менее 100 тыс. трупов»¹⁰⁶. Свидетельствует Юрий Фарбер: «Слева от шоссе, у колючей проволоки, часовые. На воротах надписи: “Не подходить. Опасно для жизни. Мины”. В центре, за двойной колючей проволокой, круглая яма диаметром 24, глубиной 4 метра. Крупные камни образуют совершенно отвесные стены. На дне ямы – деревянная хижина-бункер, в котором мы будем жить. Нас заковывают в цепи, которые плотно обжимают ноги чуть пониже колен и не дают возможности сделать шаг более полуметра. После этого шеф – штурмфюрер держит речь: “Вы будете работать на специальной работе государственного значения, поэтому во избежание побега вы закованы в цепи. Бежать не пытайтесь, так как никто никогда не убежал из Понар и не убежит. За попытку снять цепи – расстрел. Работайте хорошо. Иначе за саботаж – расстрел. Всякие распоряжения выполнять безоговорочно, иначе расстрел…”

И далее длинное перечисление всех возможных нарушений порядка, за которые – смерть. Невольно возникает мысль: “А возможно ли вообще выбраться отсюда живым?” Ответ ясен. Если и возможно, то, во всяком случае, не следуя указаниям штурмфюрера, а, наоборот, нарушив основные из них. Идем на работу. Котлован диаметром до 100 метров засыпан песком. Если снимешь пару лопат песка, то обнаруживаются… разложившиеся трупы людей; по немецкой терминологии “фигуры”. Рядом с котлованом сооружен очаг. Этот деревянный помост 7 на 7 метров с трубой посредине. Нужно очистить фигуры от песка. Из плотно слежавшейся массы фигур железными крюками вырывают одну. На носилках перенести фигуру на очаг, где они укладываются елями, плотно, одна к другой. Когда слой готов, его обкладывают сверху еловыми ветвями, сухими поленьями и поливают горючим маслом. Сверху кладут следующие слои. Когда костер содержит 3500 фигур, его обкладывают по бокам сухими термитными шашками и поджигают. Фигуры горят более трех суток – до тех пор, пока не останется груда пепла с пережженными костями. Кости эти толкут трамбовками до состояния порошка. Порошок лопатами перебрасывают через мелкие железные сетки для того, чтобы пепел не содержал ни одной крупной частицы. Просеянный пепел смешивается с большим количеством песка так, чтобы песок даже не изменил цвета, и засыпается в котлован, из которого уже извлечены все фигуры. Смысл «особой работы государственного значения» ясен. Убийцы пытаются скрыть следы своих преступлений. Штурмфюрер не скрывает этого. Он говорит: “Вражеская пропаганда распространяет слухи о том, что в Понарах лежит 80 тыс. расстрелянных. Чепуха. Пусть через пару месяцев ищет, кто хочет и как хочет, ни одной фигуры здесь не найдут”. Возразить ему нечего. Какова емкость понарских ям, точно сказать невозможно. Немцы называли цифру 80 тыс. Из них 55 тыс. евреев. Несколько тысяч (до 10 тыс.) русских, литовцев и людей различных национальностей. Остальные поляки»¹⁰⁷.

На территории Литвы было убито 95 % довоенного еврейского населения республики: более 190 тысяч человек¹⁰⁸. Следует сказать, что тема участия литовцев в холокосте – одна из самых болезненных и табуированных в сегодняшнем литовском обществе. Замалчивается или даже отрицается сам факт соучастия представителей «титульной» национальности республики в истреблении соотечественников-евреев. Хотя с 1994 г. в стране ввели Национальный день памяти жертв холокоста, отмечаемый 23 сентября, в дату ликвидации гетто в Вильнюсе в 1943 г., в разных стратах литовского общества отторгается информация об участии, нередко добровольном, местного населения в холокосте. Одной из «взорвавших» литовский социум в этом смысле стала монография Р. Ванагайте «Свои. Путешествие с врагом»