Прежде чем я засну - [29]

- Не уверена, - сказала я.

Доктор Нэш подошёл ко мне и положил свою руку на мою.

- Это абсолютно безболезненно, - сказал он. - Просто немного шумно.

- Это безопасно?

- Совершенно. Я буду здесь, прямо за стеклом. Я буду видеть тебя всё время, пока ты будешь в сканере.

Должно быть, я по-прежнему выглядела неуверенной, поэтому доктор Пакстон добавил:

- Не волнуйтесь. Вы в надёжных руках, моя дорогая. Ничего плохого не случится.

Я посмотрела на него, он улыбнулся и сказал:

- Можете думать, что ваши воспоминания потерялись где-то в вашей голове. И всё, что мы делаем - это пытаемся найти с помощью этой машины, где именно.

Внутри было холодно, несмотря на одеяло, которым меня укутали, и темно, вне зависимости от того, что красный свет мигал, освещая комнату и зеркало, висевшее в рамке в нескольких сантиметрах над моей головой, наклонённое таким образом, что отражало изображение на экране компьютера, который был установлен где-то в другом месте.

Помимо затычек для ушей у меня ещё были наушники, с помощью которых, как они сказали, будут связываться со мной, но сейчас они молчали. Я ничего не слышала, кроме отдалённого шума, звука собственного тяжёлого дыхания и глухого стука сердца.

В правой руке я сжимала пластиковый шарик, наполненный воздухом.

- Сожми его, если тебе нужно будет сказать что-нибудь, - сказал доктор Пакстон.

- Мы тебя не услышим, если ты что-нибудь скажешь.

Я гладила по эластичной поверхности шарика и ждала. Я хотела закрыть глаза, но они сказали, что мне нужно держать глаза открытыми и смотреть на экран. Поролоновые клинья крепко держали мою голову. Я не смогла бы двинуться, даже если бы захотела. А одеяло укутывало меня, как саван.

Воцарилась тишина, потом послышался щелчок. Такой громкий, что, несмотря на затычки для ушей, я вздрогнула, и за ним последовал второй, а затем третий щелчок. Не знаю точно, низкий звук шёл из машины или из моей головы. После мгновения тишины чудовище проснулось и загрохотало.

Я вцепилась в резиновую грушу, как в последнюю надежду, но не сжала её, а затем опять шум, словно звук тревоги или дрели, снова и снова, невероятно громкий, такой громкий, что всё моё тело сотрясало с каждым новым включением.

Я закрыла глаза. Тут же в моей голове возник голос:

- Кристина. Пожалуйста, открой глаза!

Они каким-то образом видели меня.

- Не волнуйся всё в порядке.

В порядке? Да что они об этом знают? Что они знают о том, что такое быть мной, лежать здесь, в городе, которого я не помню, с людьми, которых я никогда не встречала? Мне подумалось, что я плыву, без якоря, отданная на милость ветрам.

Другой голос. Доктора Нэша:

- Посмотри, пожалуйста, на картинки. Подумай о том, что на них изображено, скажи это, но только самой себе. Не произноси ничего вслух.

Я открыла глаза. Надо мной в маленькой зеркале были рисунки, один за одним, белые на чёрном. Человек, лестница, стул, молоток.

Я произносила название предметов, когда они появлялись, а в конце на экране зажглась надпись "Спасибо! А теперь расслабьтесь!" И я сказала это самой себе, чтобы чем-нибудь заняться, в тоже время, раздумывая, как хоть кто-нибудь смог бы расслабиться в брюхе этой ужасной машины.

Ещё одна инструкция загорелась на экране:

"Вспомни событие из прошлого."

А ниже:

"Вечеринку."

Я закрыла глаза. Я попыталась думать о вечеринке, которую я вспомнила, когда мы с Беном смотрели фейерверк. Я попыталась представить себя на крыше с подругой, услышать шум вечеринки под нами, почувствовать вкус фейерверка в воздухе. Появились картинки, но они казались нереальными. Сейчас я уже не понимала, вспомнила я их или выдумала. Я попыталась увидеть Кита, вспомнить, как он игнорировал меня, но ничего не получилось. Эти воспоминания снова были потеряны. Похоронены, как будто бы навсегда, но сейчас я, по крайней мере, знаю, что они существовали, что они где-то спрятаны.

Мои мысли обратились к праздникам в детстве. День рождение с мамой, тётей и  двоюродной сестрой Люси. Твистер. Передай пакет. Музыкальные стулья. Музыкальные скульптуры. Мама кладёт сладости в пакеты, чтобы использовать их в качестве приза. Сандвичи, намазанные мясными и рыбными консервами, с обрезанными корками. Бисквиты и желе.

Я вспомнила белое платье с оборками на рукавах, кружевные носочки, чёрные туфли. Мои волосы тогда ещё были светлыми. Я сидела на столе перед тортом со свечами. Я сделала глубокий вдох, наклонилась вперёд и подула. Дымок поднялся в воздух.

Нахлынули воспоминания о другой вечеринке. Я увидела себя дома, выгадывающую из окна спальни. Я голая. Мне семнадцать. На улице раскладные столы установлены длинными рядами, заставлены кувшинами с апельсиновым соком и подносами с сосисками и сандвичами. Британские флаги везде, в каждом окне. Голубой. Красный. Белый. Дети в маскарадных нарядах, пиратов, волшебников, викингов, и взрослые, пытающиеся составить их в команды для эстафеты с яйцами в ложках.

Я увидела свою маму на другой стороне улицы, завязывающую завязки плаща на шее Мэтью Сопера, а прямо под окном в шезлонге сидел отец со стаканом сока.

- Возвращайся в кровать, - сказал голос. Я повернулась. Дейв Сопер сидел на моей односпальной кровати, под постером "The Slits".