Прежде чем я засну - [30]

Белая простыня, в которую он завернулся, забрызгана кровью. Я не сказала ему, что у меня это первый раз.

- Нет. Вставай! Тебе нужно одеться до того, как мои родители вернутся.

Он засмеялся, хотя и не зло:

- Да, ладно тебе!

Я натянула джинсы.

- Нет, - ответила я и взяла футболку. - Вставай. Пожалуйста.

Он выглядел разочарованным. Я не думала, что это произойдёт, но это не значит, что я этого не хотела, и теперь мне нужно было побыть одной. И это не имело к нему вообще никакого отношения.

- Хорошо, - сказал он, вставая. Его тело было бледным и тощим, а его пенис нелепым. Я отвела глаза к окну, пока он одевался.

«Мой мир изменился, - подумала я тогда. - Я переступила черту, и уже не могу вернуться обратно».

- Ну, тогда, пока, - сказал он, но я не ответила. И даже не оглянулась, пока он не ушёл.

Голос в ушах вернул меня в действительность:

- Хорошо. А теперь ещё картинки, Кристина, - сказал доктор Пакстон. - Просто посмотри на каждую и скажи себе, что или кто это. Хорошо? Готова.

Я тяжело сглотнула. Что они покажут мне? Кого? Насколько это может быть плохо?

"Да", - подумала я про себя, и мы начали.

Первая фотография была чёрно-белой. Ребёнок, девочка, четырёх-пяти лет, на руках у женщины. Девочка показывала на что-то, и они обе смеялись, а на заднем плане, немного не в фокусе, ограждение, к обратной стороне которого прислонился тигр.

"Мать", - подумала я про себя. - "Дочь. В зоопарке".

А потом, шокированная догадкой, я посмотрела на лицо ребёнка и поняла, что эта маленькая девочка - я, и это моя мама. У меня перехватило дыхание. Я не могла вспомнить ходила ли я когда-нибудь в зоопарк, и всё же, мы там были, вот оно доказательство.

"Я", - сказала я про себя, вспомнив, что мне велели делать.

Мама. Я посмотрела внимательно на экран, пытаясь выжечь её образ у себя в голове, но фотография исчезла, и её место заняла другая, на которой была так же изображена моя мама, но старше, но всё же не такая старая, чтобы ходить с тростью, на которую она опиралась. Она улыбалась, но выглядела измученной, её глаза глубоко запали, а лицо было тонким.

«Моя мама», - подумала я снова, а на ум пришли другие не прошеные слова: болеет. Я невольно закрыла глаза и с трудом заставила себя открыть их снова.

Я начала сжимать в руке шарик.

Передо мной замелькали картинки, я распознала лишь несколько из них. На одной была подруга, которую я видела в своих воспоминаниях, и с трепетом я узнала её практически сразу. Она выглядела так, как я себе представляла. Она курила, и у неё были рыжие распущенные волосы, старые голубые джинсы и футболка. На другой фотографии она же с коротко постриженными покрашенными в чёрный волосами и солнцезащитными очками на голове.

Далее фотография моего отца. Он выглядел так, когда я была маленькой девочкой, улыбающийся, счастливый, читающий газету в нашей гостиной. А затем наша с Беном фотография. На ней мы стоим с другой парой, которую я не узнала.

На других фотографиях были незнакомцы. Чёрная женщина в форме медсестры, ещё одна одетая в костюм женщина, которая сидела у книжного шкафа, глядя с серьёзным выражением лица поверх очков в форме полумесяцев. Мужчина с рыжими волосами и круглым лицом, другой - с бородой. Ребёнок шести-семи лет, мальчик ест мороженое, и позже тот же мальчик сидит за столом и рисует. Группа людей, стоящая в разнобой, смотрит в камеру. Мужчина, привлекательный, с чёрными немного длинноватыми волосами, в затемненных очках на прищуренных глазах и шрамом на нижней части лица.

Фотографии шли одна за одной, а я смотрела на них и пыталась понять, что на них изображено, вспомнить, как они были, и были ли вообще, вплетены в гобелен моей жизни. Я делала то, что меня попросили. И у меня хорошо получалось, но всё же я начинала паниковать.

Жужжание машины, казалось, нарастало, становясь всё громче и выше, пока не стало похожим на звук тревоги, и мой желудок сжался. Я не могла дышать, поэтому закрыла глаза. Одеяло начало давить на меня, оно стало таким тяжёлым, словно мраморная плита, из-за чего у меня появилось чувство, что я тону.  Я сжала правую руку, но она сама по себе собралась в кулак, пальцы сомкнулись на пустоте. Ногти впились в кожу. Я уронила шарик. Я закричала, бессловесным криком.

- Кристина, - послышался голос. - Кристина.

Я не знала, кто это говорил, и что хотел, чтобы я сделала. Я снова закричала и начала скидывать одеяло.

- Кристина! - В этот раз громче, и затем послышался звук сирены, дверь открылась. Голоса наполнили комнату, руки дотрагивались до меня, рук, ног и груди. Я открыла глаза.

- Всё в порядке, - сказал доктор Нэш. - Всё хорошо. Я здесь.

Когда они меня успокоили заверениями, что всё хорошо, и отдали мне мою сумку, серёжки и обручальное кольцо, мы с доктором Нэшем пошли в буфет.

Он был длинным и маленьким с оранжевыми пластиковыми стульями и жёлтыми столами. Подносы с увядшей выпечкой и сандвичами засыхали в резком, бьющем в глаза свете. В моём кошельке не оказалось денег, но я разрешила доктору Нэшу купить мне чашку кофе и кусок морковного пирога, а затем, пока он платил, заняла место у окна. На улице было солнечно, длинные тени лежали на траве во внутреннем дворике. Газон усеян фиолетовыми цветами.