«Преступник» - [81]

— …придем мы. Поверьте, я хорошо понимаю Джевдета. Он все равно будет скрываться от нас.

— Может быть. Но лишь в том случае, если вы станете над ним смеяться и приставать с глупыми вопросами вроде: «Что я вижу? Мы думали, ты уже в Америке!» Но если вы будете вести себя так, словно ничего не знаете…

Хасан встал.

— В таком случае мне надо увидеть Кости. Я скажу и ему об этом.

— Скажи обязательно.

— Будьте здоровы! До свидания!

— До свидания. Желаю успеха.

А в это время ничего не ведавший Джевдет и маленькая босоногая цыганка Джеврие стояли в порту, в толпе провожающих, и в немом восхищении глазели на двухтрубный норвежский лайнер, который они приняли за американский.

Огромный белый пароход, выпуская светло-серый дымок из своих труб, словно застыл в темноте ночи под безлунным, усыпанным звездами небом.

Самое большее через час он покинет порт и возьмет курс на Америку! Джевдет в этом нисколько не сомневался. Ведь капитан этого парохода, рыжебородый, с голубыми глазами и трубкой во рту, которого он вот уже несколько дней видел отдающим приказания матросам, был так похож на капитана из «Кругосветного путешествия двух мальчиков». Как знать, быть может, Жано и Яника отвез в Америку именно этот капитан, на этом пароходе!

Джеврие схватила его за руку. Он обернулся:

— Смотри, началась посадка!

— Мы тоже сядем. Только не торопись. Войдем на пароход вместе с пассажирами, у которых дети. По одному. На пароходе найдем друг друга. Ты пойдешь первой.

Присоединившись к каким-то пассажирам с детьми, Джеврие начала подниматься по трапу. Джевдет не отрываясь следил за — ее маленькой фигуркой, хорошо видимой в ярком свете больших прожекторов. Джеврие без затруднений поднялась наверх и через мгновение скрылась в толпе на палубе.

Настала его очередь. Он тоже подошел к каким-то пассажирам с детьми, поднял стоявший на земле чемодан. Никто не прогнал его. Вместе с группой пассажиров он поднялся по трапу. Взял деньги, протянутые ему пожилым человеком, видимо главой семьи, и стал разыскивать Джеврие.

Он долго бродил по слабо освещенным узким коридорам, заглядывал в каюты «люкс». Нигде ее не было. Наконец он отыскал девочку. Джеврие спряталась за огромным деревянным ящиком возле лестницы, которая вела в трюм.

Оба огляделись по сторонам и, убедившись, что их никто не видит, быстро сбежали вниз по лестнице. Жано и Яник сделали точно так же. Здесь тоже никого не было. Джевдет взял Джеврие за руку. Рука ее была холодна как лед.

— Ты чего? Боишься? — шепотом спросил он.

— Нет, не боюсь, Джевдет-аби, — ответила Джеврие, хотя сердце ее билось, как у пойманного воробья.

Держась за руки, они свернули от лестницы вправо, быстро прошли по узкому, слабо освещенному коридору и оказались на корме в самом дальнем отсеке, заваленном бочками и канатами. Отсек едва освещался электрической лампочкой с толстым плафоном. Было душно, пахло не то уксусом, не то прокисшим вином. Где-то поблизости, видимо, была кладовая. Гул работавших под полом машин сотрясал стены.

— Совсем как Жано и Яник! — радостно сказал Джевдет.

— Мы такие же, как они, правда, Джевдет-аби?

— Тише! Иди за мной!

Они скрылись за стоящими в ряд большими бочками. Бочки заслонили желтоватое пятно света на потолке. Стало темно.

— Ой! Одеяло!

— Какое одеяло?

— Смотри, и подушка.

— Выходит, здесь кто-то спит?

— Наверное, Джевдет-аби…

Джевдет вздохнул.

— Плохо дело!

— Почему, Джевдет-аби?

— Нас могут поймать!

— Ну и что?

— Высадят на берег, сдадут полиции!

— А что будет потом?

— Мы уже никогда не сможем уехать в Америку.

Он вспомнил о рыжебородом добром капитане:

— Бояться нечего. Нас защитит добрый капитан…

— Ну, конечно! Ведь мы не сделали ему ничего плохого!

— Если бы я был на его месте… капитаном…

Джеврие пристально смотрела на Джевдета, с трудом различая его лицо в темноте.

— Что бы ты сделал, Джевдет-аби?

— Я бы перевез всех ребят в Америку… Все мальчики стали бы ковбоями!

Разговор прервал донесшийся снизу страшный грохот — судовые машины заработали громче. С каждой минутой все сильнее дрожали стены отсека.

Вскоре они привыкли к этому шуму, и грохот машин их уже больше не пугал.

— Наверное, отплываем, — сказал Джевдет.

— Через сколько дней мы будем в Америке?

— Через месяц.

— Месяц!

— А что?

— Целые дни сидеть здесь в этой тесноте?

— Зато потом… Подумай только — Нью-Йорк! Небоскребы! На улицах толпы народа! Статуя Свободы! Я говорю тебе: «Подожди-ка меня всего одну минутку, мисс, я схожу проститься с капитаном!»

— Ты ведь не знаешь американского языка.

— Ерунда! Сколько раз я тебе говорил: все капитаны знают турецкий язык!

— Я забыла, Джевдет-аби.

Где-то далеко ударил колокол, потом послышались отрывистые низкие гудки парохода.

— Отчаливаем, — сказал Джевдет.

Джеврие не ответила. Она подумала о своей бабке. Что она, бедная, сейчас делает?

— Бабушка… — прошептала она.

— Уже соскучилась? — спросил Джевдет.

— Что ты, просто так.

— Я тоже думаю о наших.

— О ком?

— О Хасане, Кости, адвокате… Глупые! Эх, и удивятся, когда узнают… Кости пожалеет, что не с нами. Но теперь уже все, поздно. А Хасан? Хочет, чтобы я работал на фабрике! Довольно! Очень надо! Слушайся там всяких мастеров. Ну, а адвокат…