«Преступник» - [67]
Она с любопытством подошла к пещере, раздвинула ветки, прикрывавшие вход, и заглянула внутрь.
Шехназ заметила тень, упавшую на стену.
— Там кто-то есть!
Адем быстро повернулся. Широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на выход из пещеры. Там и в самом деле кто-то был. Адем вскочил.
— Кто там?
Старуха недовольно спросила:
— Зачем привел сюда мою козу? Опять доить будешь?
Она тоже испугалась: голос ее дрожал.
Адем выполз из пещеры.
— У меня здесь больной человек, бабуся. А за молоко я заплачу сколько надо, не волнуйся!
Старуха подозрительно спросила:
— Кто у тебя там — женщина или мужчина?
— Женщина. Заходи посмотри!
Старуха задумалась. А не тот ли это тип, которого разыскивают жандармы?
— Заходи, мамаша, заходи. У меня тоже есть мать. Такая же, как и ты. Заходи, не бойся. Вот посмотри. Мы шли в касабу, а вот она заболела в дороге. Что поделаешь?
— А что вам здесь надо?
— Да так, путешественники мы. Туристы в общем, назови как хочешь!
— Меня недавно спрашивали жандармы, не видела ли я мужчину с женщиной! Это не о тебе они говорили?
Адем вздрогнул.
— Кого же они ищут?
— А вот того самого, который разбойничает на дорогах, грабит и убивает людей. Изверга…
Адем побледнел.
— По-твоему, это делаю я? Зачем же мне?
— Ты и есть тот человек. Не хитри, не, выйдет. Ты и есть… Теперь, как придут жандармы…
— Ты выдашь меня? Ради аллаха!..
— Я верю во всевышнего, а ты оставь его в покое. Не божись, грешно!
— Аллах свидетель, бабуся, я не разбойничал на дорогах и не грабил автомобили, черт бы их побрал!
— Не божись, сынок! Конечно, ты не скажешь: «Я грабил и убивал людей»!
— Хочешь, поклянусь на коране, мамаша? У тебя, наверно, тоже есть сын или дочь? Подумай о них. Я тоже сын. И у меня есть мать, которая ждет меня!
Строгое лицо старухи подобрело. Она вспомнила своего сына Эсада. Ей стало жаль Адема. Она захотела взглянуть на больную и вошла в пещеру. На сене лежала молодая женщина и надсадно кашляла. Лицо ее было бледным как полотно.
Старушка сразу забыла о том, что она одна в маленькой пещере с человеком, который разбойничает на дороге, нападает на автомобили и убивает людей.
— Дай бог тебе здоровья, доченька! — сказала она, присаживаясь в изголовье. Ей казалось, что она не в горах, не в пещере разбойника, а в деревенском домике, куда пришла проведать свою больную соседку.
— Спасибо, — пробормотала Шехназ и взглянула на Адема.
Тот стоял неподвижно, скрестив руки на груди. Ему ничего не стоило прикончить старуху, но он прогнал от себя эту мысль. Что его ждет, если он и на самом деле будет оставлять по своим следам трупы? Рано или поздно его, конечно, поймают. Надолго засадят в тюрьму, но по крайней мере он спасется от веревки.
Адем встретился взглядом с Шехназ и покачал головой.
Старуха взяла ее руки в свои.
— Что у тебя болит, доченька?
— Сама не пойму: грудь, спина, бока — все болит. Дышать не могу, колет, как иголками.
Подумав немного, старуха сказала:
— Грудь застудила!
— Мне тоже так кажется. Плохо, плохо!
— Ничего, пройдет.
— Нет, бабушка. Мне кажется, что я так и умру здесь.
— Не приведи аллах, доченька! Что ты говоришь? Ты такая молодая, красивая, еще поживешь! Разве все больные умирают?
«Пусть это будут даже те, кого ищут жандармы!» — подумала старуха и сказала:
— От этой болезни есть только одно лекарство, доченька!
— Какое, тетушка?
— Вепрь. Слышала о вепре?
— Ты хочешь сказать, дикая свинья, — вмешался в разговор Адем.
— Да будет оно проклято, это слово![58] Убейте вепря. Сдерите кожу. Разденься догола и завернись в нее — сразу вылечишься. Вытянет из тебя всю простуду, и болезнь как рукой снимет. Когда мой Эсад грудь застудил, как и ты, отец его так лечил. Хвала аллаху, вырос огромный детина. Обзавелся семьей. Скоро дедом станет!
— Да сохранит его аллах!
— Спасибо на добром слове, дочка! Я, правда, ничего от этого не выгадаю, но дай бог, чтобы и у тебя было все хорошо. Вепря убить трудно. Для этого нужны пули «дум-дум». У вас есть такие пули?
Старуха обвела взглядом пещеру.
— Нет у нас таких пуль, бабуся, — ответил Адем. — Не только «дум-дум», у меня в пистолете даже простых пуль нет. Вот и дрожим от страха. Что, если среди ночи сюда медведь забредет, волк или еще какой-нибудь зверь?..
Старуха сначала не поверила. Конечно, он должен так говорить!
Неожиданно она спросила:
— Не обессудьте меня, старую, за любопытство. Но что вы делаете в горах? Разве у вас нет дома, своего угла?
Адем вздохнул.
— Да не допустит аллах, чтобы человек сбился со своего пути, бабушка! Был у нас и свой дом и свой угол. Был, но… И у меня есть мать с такими же добрыми морщинками на лице, как у тебя. Сидит с утра до вечера, перебирает четки, ждет не дождется сынка. Ждать-то ждет… Не надо, бабуся, не растравляй больные раны!
Тут на Шехназ нашел приступ кашля, и старуха не расслышала последних слов Адема. Она приподняла голову Шехназ, положила к себе на руки. Ей казалось, так кашель скорее уляжется.
— Вай, дочка моя, вай, милая! Сделайте, как я говорю, убейте вепря. Постойте, но ведь у вас даже пуль нет!
Она опять подумала об Изверге. Так, значит, то, что она слышала в течение последних недель, — все это брехня? Разве могут такие люди разбойничать на дорогах, грабить машины и убивать? Конечно, это не их рук дело. Как можно творить такое, не имея ни ружья, ни патронов. И потом эта больная женщина… Она не может даже подняться. Разве способна она в таком состоянии грабить и убивать вместе с мужчиной?
