Преступления за кремлевской стеной - [48]

Комиссия психиатров на основании вышеизложенного пришла к заключению: з/к сл. Судоплатов Павел Анатольевич продолжает находиться в состоянии реактивного психоза, с элементами депрессии. В связи с тем, что заболевание приняло упорно затяжное течение, целесообразно перевести его на принудительное лечение с изоляцией и содержанием на общем лечебном режиме, с терапевтическими целями».

Сугубо медицинский документ наводит на невольные размышления.

Нам уже известно, что политическим противникам советского строя диагнозы ставили, исходя из необходимости изоляции их от общества. Отправной точкой самых невероятных диагнозов и заключений становились какие-то общие психопатические проявления личности испытуемых.

Практически все акты психиатрической экспертизы «политических», данные Институтом имени Сербского, вызывают недоверие по двум причинам: элементарная беспринципность, «верность долгу» или личная трусость психиатров-экспертов, состоявших на службе КГБ СССР, и изолированность от чужого глаза действа экспертизы, когда можно было в заключении записать любые категории расстройства души.

Характерна в этом отношении «психиатрическая» одиссея П. А. Судоплатова. Преследовалась цель не расправиться с идейным противником, а, напротив, спасти любезного властям человека, которому в силу причудливости исторического хода событий в СССР (смерть Сталина, расстрел Берии, желание руководящей верхушки страны отмежеваться от кровавого прошлого) угрожала смертная казнь.

И посему он был умышленно арестован по ст. 58 (вот обидно-то настоящим антисоветчикам!) и разыгрывал роль душевнобольного до той поры, пока не улеглись страсти, связанные с разоблачениями Берии и его присных.

Можно только гадать, сам Судоплатов «вышивал» канву своего сумасшествия или верные ходы ему подсказывали профессионалы-психиатры в синих погонах, но это оградило Павла Анатольевича от возможного желания кого-либо из могущественных в политических ли, в шкурных ли интересах публично наказать его как преступника.

И даже в 1957 году на всякий случай (береженого Бог бережет) ему назначают принудительное лечение с изоляцией (в котором он, как следует из акта, уже не нуждался), что обеспечило Судоплатову относительно спокойное существование.

И все для Судоплатова закончилось благополучно. Он, «возвратясь в полное душевное здравие», был осужден, отбыл положенный срок в ГУЛАГе, а затем отправился, как принято у нас говорить, на заслуженный покой.

В 1954 году провалилась попытка убийства одного из лидеров НТС Г. Околовича — его предполагаемый убийца Н. Хохлов перебежал на Запад.

Хохлов работал на эстраде мастером художественного свиста, когда в 1941 году был завербован НКВД. К 1954 году он дослужился до звания капитана и в том же году получил приказ ликвидировать Околовича. В помощь ему были приданы два агента-немца. Убийство человека для Хохлова не было чем-то необычным: во время войны он убивал и приказывал убивать. На этот раз приказ вызвал у него внутренний протест. В своей книге «Именем совести», изданной в США в 1959 году, он утверждает, что не мог совершить предумышленное убийство в мирное время. В этом его поддержала его жена Яна, женщина очень религиозная. Кроме того, он был удручен перспективами дальнейшей работы в органах безопасности после дела Берии. Готовясь выполнить поручение начальства, Хохлов изучал досье на НТС и пришел к выводу, что эта организация может помочь ему в решении стоящей перед ним дилеммы: он придет к Околовичу, признается во всем, и тот поможет ему организовать переход на Запад и вызволить из Союза жену и дочь.

Вечером 18 февраля 1954 года Хохлов постучал в дверь квартиры Околовича во Франкфурте-на-Майне. Когда тот открыл дверь, последовало представление и признание Хохлова в своей миссии, а также его просьба о помощи. Лидер НТС предложил ему на выбор американцев, англичан или французов. Агент КГБ предпочел первых.

Сотрудники ЦРУ отнеслись к Хохлову с недоверием, сочтя его за провокатора и подвергнув пристрастному допросу. Один из них высказал мнение, что тот, возможно, просто «чокнутый». Хохлов был подвержен аресту, обыску, затем брошен в тюрьму. Чтобы заставить своих новых хозяев верить, пришлось ему выдать обоих своих помощников-немцев и сообщить о тайнике, где хранилось оружие убийства — пистолет, замаскированный под зажигалку. В конце концов, месяц спустя ему поверили. Руководство в Вашингтоне решило преподнести дело Хохлова как победу Запада над Востоком в «холодной войне» и настояло, чтобы тот провел пресс-конференцию о своем перебеге. Взамен ему обещали вызволить жену и дочь из России. Пресс-конференцию он провел, она наделала много шума. Но американцы не выполнили обещания о вызове семьи. Однако жребий уже был брошен, у него не было иного выхода. Хохлов стал активным сотрудником НТС.

Советские власти были вынуждены реагировать на это весьма неприятное дело, они утверждали, что заявление Хохлова — это злостные выдумки ЦРУ. Был пущен также слух, что Хохлов — родственник Околовича и что оба они — фашистские военные преступники. Но были приняты и некоторые внутренние меры.