Преступление и наказание в России раннего Нового времени - [39]

.

Иногда для заключения преступников даже в делах, не являвшихся уголовными, использовались тюрьмы. На принятие решения о форме заключения влияли величина издержек, серьезность преступлений и, возможно, социальный статус. Обвиняемые в очень серьезных преступлениях – политических и религиозных, а также тяжких насильственных – обязательно помещались в тюрьму. Так, в 1640 году священник, обвиненный в произнесении «изменных» речей против царя, поначалу был посажен под домашний арест, но после пытки оказался в тюрьме. Указ 1653 года категорически запрещал домашний арест для совершивших тяжкое преступление[212]. Другие формы использования тюрьмы в большей степени зависели от усмотрения конкретного чиновника: в одном из случаев воеводу отчитали за то, что он посадил в темницу дворянина, оскорбившего его, в то время как в местническом деле 1657 года служилый человек высокого ранга был приговорен к тюремному заключению для усиления его унижения. Тем не менее тюрьмы в Московском государстве едва ли были полностью надежной формой заключения.

Тюрьма

В Московии тюрьмы использовались таким же образом, как и во многих других государствах. Тюрьма представляла собой темницу, место для заключения, где ожидали суда, но само по себе заключение скорее не являлось наказанием, как и в Древней Греции и Риме. За некоторые преступления наказанием могло быть содержание в монастырских тюрьмах. Поскольку христианские церкви избегали смертной казни или телесного наказания и верили в возможность раскаяния и прощения, монастыри, епископы и другие иерархи средневекового Запада и Московского государства использовали тюрьмы для исправления и дисциплинирующего наказания. Сроки заключения были, как правило, незначительными, но условия содержания жесткими, с акцентом на темноте и изоляции для побуждения к размышлениям. Правители обычно прибегали к монастырским тюрьмам в политической борьбе как к альтернативе казни соперника и дальнейшей эскалации насилия. В таких случаях условия содержания в целом были менее суровыми[213].

Короли и города в Европе Средневековья и раннего Нового времени, как и в Московском государстве, сохраняли светские тюрьмы для самых тяжелых преступлений; для менее значительных правонарушений тюрьмы могли быть частными монополиями, содержатели которых получали доход, взимая плату с преступников при помещении в тюрьму и позволяя преступникам пользоваться кабаком и другими услугами в пределах тюремной ограды. Это показывает, что в отличие от современных тюрем их предшественницы давали больший объем свободы перемещения: заключенных могли отпускать днем, чтобы они просили подаяние или зарабатывали на пропитание. Тюрьмы были открыты для посетителей, члены семей могли видеться; для представителей элиты условия содержания были лучше (за определенную цену), чем для простолюдинов. Но условия ни в коем случае не были легкими: голод и болезни постоянно сокращали число сидельцев[214].

Как правило, в московском законе и практике тюрьма редко использовалась для долгосрочного судебного наказания. Законодательные памятники часто устанавливают короткие сроки содержания под стражей, чтобы другим было неповадно[215]. Тюрьмы появляются в законодательстве в середине XVI столетия, отражая развитие триединых юридических отношений. Губные грамоты и Судебник 1550 года устанавливали кратковременное тюремное заключение для преступников, в отношении которых имелось хорошо обоснованное подозрение или которые отказывались признать свою вину, а также для тех, кто совершил преступление против государства (ложное обвинение судебных чиновников, подкуп низших судейских чинов)[216]. В Уложении 1649 года тюрьма упоминалась чаще, обычно с короткими сроками заключения, но наказание за тяжкие преступления включало в себя тюремное заключение от двух до четырех лет. Также часто встречается фраза «посадить в тюрьму до государева указа»[217]. Но в 1669 году Новоуказные статьи в целом отказались от тюремного заключения как санкции в пользу выдачи на поруки или ссылки[218].

С конца XV века для тюремного заключения в Московском государстве использовались различные места. Некоторые родственники великого князя помещались под домашний арест или заключались в Кремле. Брат Ивана III Андрей содержался в неволе на Казенном дворе с 1491 года. Князь Василий Иванович Шемячич, троюродный племянник Василия III, в 1524 году томился «в полате в набережной». Князья Юрий Иванович и Андрей Старицкий также содержались там в 1533 и 1537 годах. Дядя Ивана IV князь М.Л. Глинский был в 1534 году заключен в «каменный дворец позади царского дворца», а в 1538 году его место занял князь Иван Федорович Телепнев-Оболенский [219]. Князь Иван Бельcкий был заключен под стражу в 1538 году в Кремлевском доме князя Федора Мстиславского, бывшего в свойстве с самым влиятельным на тот момент боярином Василием Шуйским. Наемник Генрих фон Штаден сообщал, что в 1560-х годах тюрьмы и пыточные застенки располагались внутри Кремля у северных ворот. Борис Годунов, еще будучи фаворитом, а потом и во время царствования иногда заточал своих соперников, таких как Шуйские и Романовы, в их собственных усадьбах, оставляя им при этом их челядь