Преступление без срока давности - [9]

Из плохо завернутого вентиля неторопливо капала вода, где-то неподалеку мерзко пищали крысы, и, вздохнув, Снегирев поднялся:

— Ладно, соседи, поправляйтесь.

Глядя на пирующих бомжей, он вдруг здорово захотел есть, и, взбежав по лестнице, прямиком устремился на кухню.

Атмосфера там была напряженной. Только что убежавшее у мадам Досталь молоко весело растекалось по поверхности плиты, тетя Фира ахала, забыв посолить карпа, а любимец Новомосковских — хромой кот Пантрик, страдая жестоко от половой безысходности, наделал в хозяйскую кастрюлю и, будучи за самоуправство наказан, отчаянно негодовал.

— Кис-кис-кис… — Снегирев кинул мученику полсосиски, остальное съел лично и принялся совещаться с самим собой относительно предстоящей трапезы.

В голову сразу полезли мысли о «большом кус-кусе», задвигаемом обычно в его честь Матерью племени, затем вспомнился отвратительный запах чего-то запеченного в серебряной фольге, которую тоже следовало съесть, — где же его кормили этим? — и в конце концов было решено остановиться на омлете.

Кто это сказал, что делать его полагается из одного яйца? Снегирев разбил полдюжины, ввиду отсутствия сметаны разболтал с кефиром и, облагородив бледно-желтый результат парой сосисок, выпустил все это на сковородку — томиться. А чтобы не терять даром времени, тут же позаимствовал у тети Фиры ведерко и, загрузив в него обещанный Рексу мосол, взгромоздил будущее варево на огонь.

Народ на кухне сразу притих, даже скорбящий Пантрик унялся, а в воздухе уже густо запахло жареным, и омлет пришлось срочно кантовать.

— Алексей, может, вы подождете, пока сготовится фиш? — Тетя Фира покосилась в сторону дымящегося блина и начала снимать обильную пену с Рексового супа. — Смотрите, как вкусно, с морковочкой и орехами, просто цимес.

— Да это я так… предварительно… — С хрустом разрезав омлет на куски, Снегирев подхватил самый большой на вилку, понюхал и стал с энтузиазмом жевать.

Сразу же выяснилось, что посолить кулинарное чудо он тоже забыл, однако и без «белой смерти» оно на вкус оказалось замечательным и закончилось быстрее, чем хотелось бы. Делая вид, что странный тети-Фирин взгляд его не касается, Снегирев допил оставшийся кефир, а на кухню в это время явился по обыкновению просветленный Гриша Борисов и в преддверии выборов, естественно, завел разговоры о политике.

— Валя, вы только посмотрите. — Он придвинулся к Новомосковских, вкушавшему с хмурым видом «русские» пельмени, и восторженно потряс обнаруженной в почтовом ящике бумаженцией. — Ну вы посмотрите, ведь есть еще в России люди, не оскудела пока!..

На цветной предвыборной афише был запечатлен молодым и красивым Максим Леонидович Шагаев. Одетый в скромный костюм от Версаче, он прямо-таки заходился в неистовом порыве сопереживания. «Боль народная — в сердце моем», — гласил предвыборный лозунг новоявленного заступника всех обиженных, обманутых и обделенных.

«Шагаев? — Зрачки Снегирева вдруг расширились и превратились в два бездонных колодца. — Нет, не может быть. Совпадение…»

— Еще один не нахапался, к кормушке лезет. — Новомосковских окунул пельменину в сметану, помазал горчицей и Принялся яростно жевать. — Поди найди теперь депутата без «крыши». А помощники — по пять судимостей…

— Нет, Эсфирь Самуиловна, вы только посмотрите, какой цинизм! — Гриша безнадежно отвернулся от пожирателя пельменей. — Вот в ваше время таких не было, правда?

— Всякое было, Гришенька, всякое, — примирительно ответила тетя Фира. — Алеша, перловку пора засыпать!

Чуть позже, оставшись на кухне одна, она заговорщически огляделась — и соусом пририсовала к депутатской роже усы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Врага нужно знать хорошо — Плещеев открыл дверь своего кабинета и сделал приглашающее движение рукой:

— Мадам, месье, прошу.

Щелкнул запираемый замок, мелко задрожал от включенной защиты воздух, а когда видеокассету засосало в недра «панасоника», ожил проекционный телевизор, и на метровом экране закрутилось кино. Собственно, ничего нового для себя эгид овцы не увидели, но, надо отдать должное, фильм был сделан классно — с экскурсами в историю, документальными кадрами и редкими подробностями.

Не секрет, что наркотики известны человечеству с незапамятных времен, имеются факты, что первое знакомство с ними состоялось еще в раннем палеолите. Поначалу они помогали людям устанавливать связь с подсознанием, а также облегчали вхождение в транс, который в древности выполнял функции религии и медицины. Первым упоминаемым в истории растением с психоактивными свойствами был мак. Еще пятьдесят веков назад он широко использовался шумерами, которые назвали его «гиль», то есть «радость». Позднее знания о его лечебных свойствах перенесли в Персию и Египет жители Вавилона. В своей «Одиссее» великий Гомер присвоил опиуму название «непентес» — «веселящий», а также с восторгом упоминал о его чудесных свойствах. Народы критской цивилизации возводили статуи богине мака, а вся микенская культура была пронизана его культом. В Китае гашиш использовался как обезболивающее средство при операциях, в древнем же индийском эпосе «Ригведа» его называют небесным проводником. Священный сок эфедры — сома — был известен посвященным задолго до нашей эры и в дохристианскую эпоху служил основой для религиозного напитка древних русичей — «урицы». Ацтекская и мексиканская культуры были тесно связаны с употреблением галлюциногенных грибов, а самоеды до наших дней пьют мочу отведавшего мухомор шамана.