А еще попаданца сильно беспокоило то, что с ним происходит, когда он смотрит на Лилиану. Что это такое? Эффект долговременного воздержания? Так остальные девчонки, он бросил взгляд на одну из девушек в ошейнике, не вызывают у него подобных чувств. Неужто это та самая пресловутая «любовь с первого взгляда»? Или, может его накачали какой-нибудь наркотой, чтобы он… Что? Влюбился в эту, вероятно очень властную и занимающую явно не самое низкое положение девушку? Глупость какая. Какой ей прок от его влюбленности в нее? Кинжал? Так он итак у нее был, а она приказала отдать его Тиме. Да и этот непонятный эпизод с ее внезапным пониманием его родного языка. Ой что-то нечисто тут было. И спросить не у кого. Не призывать же Гадаара, в самом-то деле.
Из раздумий его вырвал такой знакомый и… уютный запах.
— Не может быть, — потрясенно проговорил он, садясь в постели и смотря на средних размеров чайничек в руках у той самой миловидной пожилой женщины, что руководила стайкой служанок.
— О, вы тоже любите чай? — с явным удивлением в голосе поинтересовалась Мистресс Лилиана, заметившая явную заинтересованность и узнавание в глазах ее гостя.
— Чай? — задумчиво проговорил Тима, — так вот как ви его тут называть? Да, я любовь… нет… нравиться этот он. Только я не пить он долгий час. Не думать что он у вас тут есть.
— А я, если честно, удивлена тому, что вы вообще знаете об этом напитке.
— Почему? — Тима от удивления, вызванного таким заявлением, на миг забылся и посмотрел прямо в глаза хозяйке дома и снова начал в них тонуть. Почувствовав это, он, хоть и нехотя, но все же отвел свой взгляд, внутренне коря себя за несвоевременные и неуместные желания.
— Ваш внешний вид указывает на то, что вы не из тех, кто может себе позволить подобное.
— А, понимать, — неожиданно засмеялся Тима, — я быть похож на бомж, — этого слова Мистресс Лилиана не знала, однако по смыслу она примерно догадалась что оно значит, — и запах, наверное, так же, — он вновь рассмеялся, — я приносить вам прощение за то, что доставить столько хлопоты. А еще я есть свин, — так, кажется правильно, — я не сказать благодарность за то что вы спасать меня. Это плохо с мой сторона. Я благодарит вы за это. Я ваш долг до конца жизни.
— Не стоит благодарности, — отмахнулась хозяйка дома, — не могла же я вам позволить утонуть? Тем более на моем участке реки.
— О, так я попасть река? Тогда все есть ясно. Значит мой вонь не смущать вас ведь я искупаться перед спасение, — он снова засмеялся и Мистресс Лилиана, против своей воли тоже улыбнулась. Ей все больше и больше начинал нравиться этот парень. Он выглядел нищим оборванцем, однако его манеры, пробивающиеся даже сквозь этот жуткий акцент, его артефакт и то, что он узнал чай по запаху, все это говорило, что ее гость совсем не прост. Да и эта его самоирония, она тоже очень нравилась девушке. Она уважала тех, кто умеет толково смеяться на самим собой. Да и вообще — Лилиана не хотела признаваться сама себе, но рядом со своим гостем она чувствовала себя… уютно. Создавалось впечатление, что они знакомы многие годы.
— Вы так и не ответили мне откуда вы знаете про чай, — напомнила она гостю, дабы отогнать от себя ненужные, глупые мысли.
— Там откуда я родился, — немного помолчав ответил он, — этот напиток называется «чай». Каждый семья пить его каждое утро. Такой э — э—э ритуал, э — э—э, обряд… а, традиция. Такой традиция.
— Каждая семья? — не поверила Лилиана. Вы имеете ввиду каждая семья в вашем роду?
— Роду? А, нет не в роду. Вообще каждый семья. Бедный, дорогой, нет, богатый. Каждый… Ну почти, — после недолго паузы добавил он.
— Но ведь это очень дорогой напиток, — почему-то Мистресс Лилиану задевал тот факт, что где-то ее любимый чай, священный для нее напиток, могут пить все кто угодно.
— У я, там откуда я, он очень долго назад быть дорогой. Сейчас — доступный каждому. Я очень любить завтрак с он когда идти учиться.
— Учиться? У вас есть образование?
— Э — э—э, — он задумался, пытаясь правильно сформулировать мысль, — я не знать как правильно говорить на ваш язык это слово. У меня есть полный первый образование. Тот, что получать все дети в э — э—э учреждении для образования детей, — наконец выкрутился он. — И есть незаконченный… высокий… да, это будет ближе всего, высокий образование.
— Вот даже как… — задумчиво протянула она. — И что, неужели ваше первое образование получают действительно все дети, даже дети рабов?
— Мы не иметь рабов. Уже многие год. И да, каждый дети иметь первый образование.
— Но кто за это платит? — воскликнула она, пораженная рассказом своего гостя настолько, что совершенно пропустила мимо ушей тот факт, что где-то может не быть рабства.
— Платить? Э — э—э, государство. Ну и, — тут он как-то странно усмехнулся, — родитель… бросать… штора.
— Бессмыслица какая-то, — задумчиво проговорила хозяйка дома. А затем, заметив, что все готово к чаепитию, отпустила, было, Руфи и молодых рабынь, как вдруг ее гость поинтересовался:
— Я просить прощение. Но не видеть тут… не знаю этот слово на ваш язык, белый сладкий вещь. Он еще в булочка класть.
