Преступивший грань - [46]

Вспомнив об ушибленном боцмане, Тима в очередной раз к тому наведался, но тот все так же, не шевелясь, лежал в гамаке.

— А не окочурился ли ты случаем, братик? — задумчиво проговорил попаданец, наклоняясь к груди пострадавшего, дабы проверить бьется ли сердце коротышки. В этот момент все и случилось — Лон, внезапно открывший глаза и увидевший склонившегося над ним попаданца, заорал что-то нечленораздельное и, схватив того за шею, с силой сжал пальцы, пытаясь задушить. Внезапность нападения и недюжинная сила покалеченного боцмана стали для Тимы настоящей неожиданностью. Именно из-за этого он и потерял несколько мгновений, за которые мог попытаться успокоить буяна. Теперь же, когда в его шею вцепились мертвой хваткой, а воздуха катастрофически не хватало, попаданец мог лишь сипеть и брыкаться. Помогало это слабо, поэтому, уже на остатках сознания, Тима выхватил свой серп и без замаха вогнал его Лону куда-то в область печени.

Стальные тиски мгновенно ослабли и попаданец, освободившись от захвата, упал на колени, пытаясь отдышаться.

— Сука неблагодарная, — с трудом просипел он, — сколько я на тебя сил потратил, урода. Таскал, лечил, мыл. Скотина. Ну да ладно, будет мне урок на будущее. — При этих словах он закашлялся.

— Лон! — заорал он, более — менее придя в себя и отдышавшись, — а ну — ка покажись, тварь неблагодарная.

Перед ним материализовался дух боцмана. Он глупо хлопал глазами, осматриваясь, явно ничего не понимая. А затем его взгляд упал на его собственный труп.

— Это как же так то? — тихим, дрожащим голосом, проговорил он. — Это что я?

— Ты, ты, — утвердительно кивнул попаданец, — вот что бывает с неблагодарными тварями, которые нападают на тех, кто их спас.

— Спас? — недоуменно переспросил бывший боцман. — От чего?

— От нелепой смерти. Я, между прочим, на тебя целую кучу сил потратил, пока тащил, обмывал и зашивал твою тупую башку. А чем ты мне отплатил?

— Я? — задал самый, наверное, гениальный и уместный вопрос из всех, Лон. — Постой, ты что по — нашему навострился разговаривать? Как так?

— Не навострился. Наоборот — это ты теперь разговариваешь по — моему. Ладно, — Тима внезапно успокоился, — вижу, что ты ничего не понимаешь, поэтому рассказываю один раз и по существу. Твой нестандартный дружок — капитан попытался меня трахнуть. В итоге — вся верхняя палуба в труху, твои коллеги тоже. Ты, будучи человеком порядочным, свалил, не решившись смотреть на эдакое безобразие. Однако, тут, в трюме, обо что-то споткнулся и стукнулся своей бестолковкой, вследствие чего потерял сознание и приобрел дополнительное вентиляционное отверстие в башке. К счастью для тебя — не сквозное. Я, по доброте душевной и потому, что ты единственный, кто не хотел засунуть мне кое — что кое — куда, тебя пожалел — обмыл и зашил твою рану, и это, можешь мне поверить, было ой как не просто. После чего уложил тебя отдохнуть, а ты напал на меня и чуть не убил. Но убил я, только уже тебя, так как других вариантов не видел. И теперь ты мой дух — раб. Ферштейн?

— Так что я мертв? — судя по всему, до боцмана начало доходить.

— В самую точку, Эйнштейн, — подтвердил Тима, — причем — исключительно по своей глупости.

— И что мне теперь делать? — упавшим голосом поинтересовался новый дух — раб.

— А мне откуда знать? — удивился попаданец. — Это ты мне расскажи что ты умеешь и чем можешь быть полезен. А иначе — я тебя просто развею и все, дабы ты не засорял мой артефакт. — Тут он бессовестно врал, так как совершенно не представлял себе как выгнать духа-раба из серпа и что с ним при этом случится, однако лысому коротышке об этом знать было не обязательно. — Только не сейчас рассказывай, посиди в серпе, подумай. А я пока отдохну и наберусь сил — уж очень длинным выдался этот день.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ночевка в гамаке, пусть и пропахшем чужим потом, в выгодную сторону отличалась от оной на полу клетки, поэтому, проснувшись, Тима чувствовал себя просто великолепно. Настроение ему не испортили ни завтрак, ни хмурые тучи, своими огромными темно — серыми телами закрывшие горизонт.

Попаданец постоял некоторое время на разгромленной палубе, с наслаждением вдыхая морской воздух. Тот пах свежестью и… морем. И это, пожалуй, было любимейшим сочетанием запахов для Тимы. К сожалению, в той, прежней жизни, ему очень редко приходилось его обонять, так как жил он в местности, откуда море ушло миллионы лет назад. Впрочем, справедливости ради, подобная смесь ароматов была редкостью и для прибрежных областей, ведь так как для ее образования было мало наличия самого моря. Нет, тут нужны были еще хорошее, не загрязненное цивилизацией место, отсутствие посторонних запахов и недавно прошедший дождик. Или наступающая гроза…

— Твою мать,-тоскливо протянул попаданец, едва до его разума дошло то, о чем природа буквально вопила уже который час. — Лон! — заорал он, заметавшись по палубе, не зная за что хвататься, что срочно нести в трюм, а что бросить как есть.

— Я тут, — коротко ответил проявившийся перед ним лысый коротышка. — Чего тебе надо? — Спросил он голосом, в котором почтения было ни на йоту. Видимо, за ночь, проведенную в серпе он подуспокоился и вернул уверенность в себе.