Прерванный полет «Боинга-737» - [6]

И теперь, найдя свое место в жизни, молодой Алим Кармани чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Прежде чем приступить к важному разговору, мужчины, как водится, беседовали о том о сем, задавали друг другу вежливые вопросы, получали такие же вежливые, но малозначительные ответы. Общаясь, они поедали восхитительно холодный, вытащенный из колодца арбуз, ярко-красные ломти которого таяли прямо на глазах.

Вокруг вились дикие черные пчелы, оглашая воздух нервозным гудением. Время от времени Халик Ардан взмахивал своим длинным, чуть изогнутым ножом, и тогда на пол падал очередной пчелиный трупик, разрубленный пополам. Это получалось у него неподражаемо ловко и так естественно, словно он всю жизнь занимался тем, что уничтожал насекомых ножом.

Настроение у Ардана было приподнятое. Он гордился честью, оказанной ему самим Джамхадом, снизошедшим до того, чтобы посетить его жилище. Дом Ардана, сложенный из тщательно подогнанного сырцового кирпича, был достаточно велик, чтобы вместить жен, нескольких родственников и гостей. Однако их не было видно и слышно. Ведь гостей Ардан принимал на мужской половине, куда женщины входили только по хозяйскому зову, прикрывая нижнюю половину лица платками.

Веранда, как и внутренние покои, была щедро устлана коврами, ковриками и ковровыми дорожками, являющимися главным украшением афганских жилищ. Мебель, виднеющаяся в дверном проеме, выглядела по европейским меркам убого: продавленный восточный диван, медный светильник на стене. Но Ардан считал себя не бедняком, а, наоборот, весьма состоятельным человеком. Чтобы подчеркнуть это, он всякий раз призывал обслуживать гостей новую жену. Вот и сейчас, когда арбуз был съеден, Ардан хлопнул в липкие ладоши и гортанно прокричал:

— Балуца! Чаю!

Ему нравилось оказывать гостеприимство, нравилось принимать гостей на лучшем ковре, нравилось потчевать их, стараясь предвосхитить желание каждого. В свою очередь Джамхад и Алим не забывали похвалить любую мелочь, поблагодарить за воду, поданную для мытья рук, за полотенце, за отрезанный ломоть арбуза. Таковы были правила хорошего тона, и если бы хозяину дома вздумалось скормить гостям не два арбуза, а двадцать, они не сочли бы возможным отказаться. С другой стороны, если бы один из них похвалил любой предмет утвари или хотя бы нож в руке Ардана, тот немедленно предложил бы принять эту вещь в подарок.

— Благодарю, брат, — произнес Джамхад, вытирая полотенцем промокшую бороду, — арбуз был очень вкусный, давно не ел такого.

— Самый вкусный из всех, которые мне доводилось пробовать, — поддакнул Алим, водя языком по усам, как сытый кот.

Подобно дяде, он находился в приподнятом настроении и радовался, что можно носить ту одежду, которая ему нравится и удобна, — широкие шаровары, рубаху навыпуск с суконной безрукавкой поверх нее, расшитую тюбетейку, обмотанную чалмой. Ему также было приятно видеть вокруг себя не безвкусно накрашенных американок с голыми животами и ногами, а соотечественниц, блюдущих скромность и достоинство.

Балуца, принесшая поднос со всем необходимым для чаепития, явилась в голубых атласных шароварах, пришитых к носкам, темном платье и клетчатом платке, оставлявшем на виду лишь выпуклые и влажные, как у лани, глаза, ресницы были опущены. Она никогда не позволила бы себе назвать Алима ишаком или павианом.

— Спасибо, ханум, — сказал он, принимая из рук Балуцы пиалу с дымящимся зеленым чаем, источавшим терпкий, насыщенный аромат.

— Будьте здоровы, — поклонилась она и ускользнула, бесшумная, как тень.

— В следующем году хочу еще одну хорошую женщину в наложницы взять, — поделился с гостями Ардан мыслями, все чаще посещавшими его в минуты праздности и безделья. — Средства позволяют. Остановил выбор на турчанке. Немного хромая, но проворная и ласковая. Будет хорошей матерью моим детям, да и мне немало радости доставит. С другой стороны, турчанка. Брать или не брать?

— Почему не взять, — степенно произнес Джамхад, — если достаток есть, если денег хватает. Знаешь, брат, я думаю, что ты сможешь завести не одну, а сразу несколько наложниц. Турчанок, русских, даже американок, если пожелаешь. Целый гарем заведешь. Потому что денег у тебя скоро будет больше, чем инжира на деревьях в твоем саду.

Такое вступление означало, что главный гость решил наконец перейти к делу, и слушатели уселись поудобнее, обратившись в слух, чтобы не пропустить не только ни единого слова из сказанного, но и уловить все нюансы и интонации, которыми так богата речь восточных мужей.

— Это было бы хорошо, — рассудительно проговорил Ардан, осторожно окунув губы в горячий чай. — Но откуда они возьмутся, лишние деньги? — хитро прищурил он один глаз. — Они ведь, в отличие от инжира, не растут на садовых ветвях.

Алим хихикнул, но на него не обратили внимания.

— Да, брат, ты это правильно заметил, — согласился Джамхад, беря в щепоть халву, сочащуюся сладким соком. — Деньги не растут на деревьях. Мужчины их зарабатывают, иногда даже с риском для жизни. Такой способ придумал для нас Аллах.

— Мы готовы на все, только скажите как, уважаемый господин Джамхад, — выпалил Алим, нарушая тем самым неписаное правило никогда не торопить собеседника.