Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022) - [107]
Достигшие высших степеней бесстрастия получают от Бога невыразимые дары. Бог дает их «любящим Его и живущим на земле, как на небе, и сущим в смерти, как уже почтенным бессмертием, и ходящим во тьме, как во дне и в незаходимом свете. И дышащим в этом грязном теле, как имеющие в раю сладости древа жизни посредине его, более того, (как имеющим) самую пищу ангельскую, небесный хлеб, коим все невещественные небесные силы питаемые бессмертно оживляются. Таковые, даже вращаясь посреди мира и мирских вещей, поистине вопиют с Павлом: «Наше жительство находится на небесах», где пребывает святая любовь, соединяемая со возлюбленными и богатно их облистающая, соделывающая их бесстрастными и подлинно ангелами»[1063]. Бесстрастие, понимаемое как добродетель ангелов, связано здесь со светом и любовью. Эта тема еще отчетливее раскрыта в следующем отрывке, где при помощи образов солнца, луны и ее сияния пр. Симеон показывает действие любви и бесстрастия. «Вообрази, итак, вместе со мною, — говорит он, — небо, каковым оно бывает в ясную и безоблачную ночь, и посмотри со мною на диск луны, весь наполненный ясным и чистейшим светом, а вокруг нее часто бываемый круг около нее. И, рассмотрев это хорошо, перейди умом к тому, о чем я намерен говорить снова. Каждый святой, когда еще находится в теле, похож на небо, а сердце его похоже на диск луны. А святая любовь является всесоделывающим и всемогущим светом, много и несравненно более светлым солнечного этого света. Каковая (любовь), касаясь их (святых) сердец и ежедневно возрастая, совершенно их наполняет, так как она никогда не прекращается, как свет луны, но всегда вся полна света, сохраняемая ревностию и добрыми делами святых. А святое бесстрастие — как круговидный венец и как скиния, носящая их посредине и лелеющая их, отовсюду покрывает, и охраняет, и соблюдает неуязвленными от всякой дурной мысли, не говоря уже от греха, и делает неповрежденными и свободными от всех врагов, и не только это, но и неприступными для противников соделывает»[1064]. Можно вывести из этих образов, что бесстрастие понимается пр. Симеоном если не как безгрешность, то, во всяком случае, как сила, отталкивающая всякое искушение в действиях и мыслях.
6-е Нравственное Слово в большей своей части посвящено теме бесстрастия, причем вопрос рассматривается полемически. Это не столько описание духовного состояния бесстрастия или путей, к нему ведущих, сколько полемика против тех, кто отрицает возможность достичь его и в бесстрастии пребывать. Аргументация противников может быть сведена к следующему: «Что Бог бесстрастен, говорят они, мы знаем, но мы высказываем сомнения не о Боге, а о человеке»[1065]. Нужно признать, что такое возражение не лишено силы, но пр. Симеон, со всей присущей ему энергией, старается опровергнуть его. «Часто я разговаривал со многими мирскими людьми, — так начинает пр. Симеон свое Слово (подобно тому, что он говорил о тех, кто отрицает возможность плакать при каждом причащении)[1066], - и между нами возникали некоторые споры, я имею в виду — о страстности (εμπάθειας) и бесстрастии, причем я слышал, что почти все говорили, — не только несовершенные в смысле добродетели и благочестия, но и те, кто кажется совершенен в добродетели и обладает именем и большой известностью в мире, — что невозможно человеку взойти на такую высоту бесстрастия, чтобы беседовать и совместно есть с женщинами и не испытывать никакого вреда, ни какого-нибудь движения или осквернения потерпеть втайне. Когда я сам услышал об этом своими ушами, я наполнился большой печалью и вынуждаю себя рыдать и плакать из сочувствия к тем, кто так говорит, точно зная, что они не по какой другой причине это говорят, как по большому неведению благодатных дарований Божиих. Потому что, если бы они не были лишены подлинного бесстрастия и не покрывались бы тьмою страстей, и не были бы рабами удовольствий и плотских хотений, то они не были бы в неведении о животворящей мертвости Иисуса, даруемой членам Его святых, и не неверовали бы»[1067].
В этих полемических строчках, направленных против людей, лишенных подлинного духовного опыта, бесстрастие преимущественно понимается как совершенная неуязвимость для искушения, которая есть последствие живоносной смерти Иисуса, духовный плод ее. Бесстрастие есть, следовательно, благодатный дар, вручаемый святым. Пр. Симеон иронизирует поэтому над людьми, которые, «находясь в страстях, думают достичь бесстрастия, будучи всецело грехом и ставшие им, и которые убеждают себя, что одних человеческих похвал достаточно для добродетели и святости; таким же образом, отрекаясь от бесстрастия, они хотят быть и называться святыми без него, как приобретшие святость от человеческих похвал»
