Преодоление - [33]

— Тьфу! — плюнул Станислав со злостью. После Геры женщины так ему опротивели, что только со временем и только те, с кем случалось несчастье, начали вызывать в нем сочувствие или жалость.

Спустя примерно год после того, как он переехал в Москву на новый завод, произошла неожиданная встреча с приятельницей Геры — Розой. В каждом ее приятном на слух слове ощущался ядовитый подтекст. Еще бы! Гера, которая ей в подметки не годится, которая имеет незаконно нажитого ребенка, второй раз выскочила замуж и укатила с мужем, кандидатом наук, в столицу. Оказывается, дядя мужа начальник главка. Он и устроил племянника научным сотрудником в НИИ. Как тут не свихнешься от зависти!

С тех пор прошло четыре года, а Станислав и сейчас не может вспомнить без гадливости пережитое в то время. Да тогда земля под ним крепко шатнулась, но он удержался на опасной грани, не скатился под откос.

Где-то на западе начала затеваться гроза, по краю неба пошел расплескиваться трепещущий голубоватый свет зарниц. А вот и ветерок изменчивый потянул — предвестник грозы, он принес с собой в город чистый аромат свежих трав и воды. Именно такой аромат издавали распущенные косы матери, когда, бывало, Станислав, обиженный чем-то или расстроенный, прижимался лицом к ее плечу.

Гроза быстро приближалась. За окном ослепительно сверкнуло, и темнота раскололась от грома. На балкон выметнулась Катерина в одной рубашке, вся голубая от молний, прикрыв округлые груди полой халата, убрала хлопавшую на ветру занавеску, закрыла дверь.

«Хорошо, спадет духота на участке», — подумал Ветлицкий, слушая буйный гул дождя.

Первопроходцы

Поход на байдарках для освоения новой туристической трассы и получения спортивного разряда был детально разработан еще зимой. На одном из заседаний секции водного туризма будущие первопроходцы договорились о дне выступления. К этому дню — 25 июля — каждый участник должен оформить отпуск и полностью подготовиться. В поход отправлялись главный инженер Круцкий, прораб просто-Филя, новоиспеченный по велению врачей водный турист начальник главка Яствин, его племянник Марек Конязев, кандидат наук, с женой Герой.

За неделю до похода тщательно испытали байдарки на плаву, после чего разобрали и сложили в мешки, проверили по описи все припасы и снаряжение. Круцкий счел необходимым съездить лично к Яствину и доложить ему, как старшему, о готовности материальной части и экипажей.

Вообще-то к Яствину можно было не ездить, а сообщить просто по телефону о месте и времени сбора группы, но Круцкий, отправляясь в главк, имел другую цель, хотел, как говорят, «одним махом всех побивахом…» Ежели у Яствина окажется подходящее настроение, воспользоваться случаем и выклянчить у него пяток восьмишпиндельных токарных автоматов фирмы «Мицубиси». Дошли слухи, что всю партию первоклассных японских станков собираются передать другому заводу. Если на самом деле так, нужно действовать без промедления, хоть что-нибудь урвать для себя. Ведь каждый главный инженер и директор стараются обновить парк оборудования, а заводов у главка — ого-го! На всех не хватит.

Яствин принял Круцкого в кабинете с решетчатыми шторами на окнах, приятном потому, что даже при гнетущей июльской жаре здесь можно свободно сидеть в пиджаке и не париться. Яствин — светловолос, рыхловат, со здоровым румянцем на щеках, и хотя шу уже за шестьдесят, он кажется мужчиной вне возраста.

Да, люди, занимающие высокие посты, должны уметь скрывать свой истинный возраст так же, как и свои чувства и настроения, иначе недоброжелатели и завистники быстро подловят и займут место сами. Что касается Яствина, то он был человек с душой, как говорят, нараспашку: мысли и чувства его проявлялись ежеминутно и на лице, и в искренних словах. О его демократизме, о его знании рабочих, начиная чуть ли не с подсобников, о его потрясающей памяти на лица и события просто легенды ходили по заводу.

Однако Круцкий, как, впрочем, и другие заводские руководители, подозревал, что все это игра, устаревшие примитивные приемы в расчете на простачков. Себя Круцкий к таковым не относил и всегда стремился подобрать ключик к яствинскому «замку» с шифром, подглядеть, что кроется на самом деле под внешним простодушием и откровенностью этого человека. Будь Яствин действительно старомодным, будь в нем действительно те черты, которыми обладали прежние руководители высшего ранга, разве он просидел бы столько лет на посту? Не-е-ет, не так все просто и однозначно, как это представляется со стороны.

Представители заводов редко являются к Яствину с радостными вестями и приятными делами, чаще приходят чего-то выпрашивать, утрясать, требовать и тем вызывают у него неудовольствие и гнев. Зная это из собственного опыта, Круцкий решил подступиться к нему иначе. Поздоровавшись, он произнес торжественно:

— Пора, пора, Федор Зиновьевич, как говорится, рога трубят! Наступил час рассеяться нам, снять с себя гнет проклятого стресса! Итак, мы готовы, и как договорились двадцать пятого отчаливаем, если вы не против и не забыли в своем круговороте?

— Не забыл… — вздохнул Яствин.

— Значит, порядок! — воскликнул обрадованно Круцкий.