Преобразователь - [35]

— Эм… ну…

— Скажи лучше, что ты исцелила их отца, — по ее виду казалось, что если я не скажу так, она ударит меня стулом.

— Конечно, исцелила. Айлин, что не так?

— Они убили мою мать, — тихо сказала она, крепко сжимая пинвиум. — Она была на рынке и ждала жалкие припасы, ради которых нам приходилось просить. Ее избили мужчины, потому что она не пропустила их в очереди. У нас не хватало денег на Лигу, и я отвела ее к торговцу болью. Он сказал, что исцелил ее, что ей было лучше, но он соврал, — она закрыла глаза, слезы текли по ее щекам. — Он забрал ее боль, но не все. Она не знала этого. Она просто слабела, а потом умерла.

— Прости, Айлин, — я села рядом с ней и обняла ее. Я чувствовала себя виновато, но не могла остаться и успокоить ее. — Мне нужно идти. Ты найдешь торговца болью, если Тали не появится?

Она кивнула, всхлипывая.

— Разве тебе не нужно это для Тали?

— У меня достаточно пинвиума для нее, — я надеялась. Я поднялась и свернула сумку с пинвиумом, что стала легче, так, чтобы было похоже на сверток чистой одежды из прачечной. Похоже было не сильно, но так было бы проще проникнуть в Лигу.

— Где ты взяла так много?

— Купила.

— Не на свои несколько оппа, — она покатала обломки в ладонях. — Это должно стоить дорого.

— Это три жизни, Айлин. Две из них детские.

— Как ты…

— Позже. Почти рассвет. Косички выглядят нормально?

Она проверила и кивнула, уже напоминая прежнюю себя.

— Растрепались немного, но в порядке.

— Тали потребуется еда, когда она доберется сюда, — я вручила ей три оппа. — Купи на несколько дней.

— Этого слишком много для еды на несколько дней.

— Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и ждала Тали. Ты пропустишь работу. Остатки прикроют эти расходы.

Она пожевала губу, словно не подумала об этом.

— Спасибо.

— Спасибо, — я обняла ее. От нее пахло кофе. — Помни, что я сказала про Данэлло. Не забудь про них, — и не убегай, чтобы продать пинвиум. Я не хотела думать об этом, но такая мысль всплыла. Айлин не была плохой или отчаявшейся. Она сделает, как я попросила, даже если ненавидит торговцев болью, даже если в ее руках деньги на годовую плату за дом, еду и новое платье.

Я надеялась на это.

— Не забуду.

— Я вернусь через пару часов. Я заберу Тали, даже если придется нести ее мимо Светоча на спине.

* * *

Рассвет купал Гевег в бледном золоте. Я спешила вместе с поварами таверны, идущими на рынок, пока мы не дошли до развилки, а потом пересекли мост, и я осталась одна, если не считать солдат. Круг Лиги был необычно пуст, без раненых. Может, их начали прогонять и признали, что какое-то время исцелений не будет. И в заднюю дверь могли пускать тех, кто был готов платить герцогу.

Конечно, об этом не знал никто, иначе там было бы много людей, кричащих, машущих вилами и удочками или найденным оружием. Я видела такой гнев раньше. И видела, как мало от него было толку.

Я укутала голову в белый шарф и подвинула сверток. Просто ученица шла с чистой одеждой. Я была в форме Тали, так что страж ворот кивнул, лишь взглянув и зевнув. Я кивнула и прошла врата.

Без людей зал прихожей казался вдвое больше, а мои шаги — вдвое громче. Я боролась с желанием идти на носочках. Ученицы не ходят так в своем доме, но я все равно старалась идти тихо. Мимо стражи у спален. Через палату исцелений, по коридору с закрытыми дверями к лестнице, ведущей к Тали. Я схватилась за поручень и пошла по ступенькам.

— Куда ты идешь?

О, ради любви Святой Сэи, у них все время здесь люди? Я обернулась. Женщина со строгим лицом стояла у лестницы, четыре золотые ленты лежали на ее плече.

— Что? — спросила я.

— Здесь проход запрещен.

— Сменяю Ланэль для завтрака, — я старалась выглядеть скучающей, обычной, словно для меня это было натурально.

— Как тебя зовут?

— Татса, — я скривилась. Они записывали тех, кого носили наверх? — Я опаздываю. Ланэль, наверное, думает, что я забыла о ней, — я рассмеялась и махнула наверх. — Я могу идти?

Логичное объяснение боролось в ней с запретом Старейшин пускать людей на лестницу. Она нахмурилась и огляделась.

— Никто не говорил, что у Ланэль есть замена, — часы на башне прозвенели семь утра, в утренней тишине они звучали громко. — Идем со мной, я уточню у Старейшины, — она посмотрела на коридор и схватила меня за руку.

Ох. Бусины из пинвиума на браслете Айлин вспыхнули от ее давления. Мое запястье и ладонь покалывало, но тот, кто зачаровал бусы, проделал хорошую работу. Боль понеслась по руке женщины.

Она вскрикнула и отдернула руку, глядя на меня огромными глазами.

— Откуда у тебя…

Я атаковала ее, спрыгнув с лестницы, как лягушка с дерева. Она вскрикнула, когда я сбила ее на пол, и захрипела. За секунды она восстановила дыхание и принялась отбиваться. Бегать я умела, а вот биться? Я взмахнула сумкой и ударила ее по голове. Ее голова ударилась о пол. Она замерла.

На миг я подумала, что убила ее, но она застонала. Я быстро проверила ее и вздохнула. Потеряла сознание, даже синяка нет. Она будет в отключке не долго, я не успею вывести Тали.

Я осмотрела коридор, но никто не выбежал посмотреть, что за шум. Двигать ее времени тоже не было, но я не могла оставить ее там. Люди могли пропустить многое в Лиге нынче, но женщина с четырьмя лентами без сознания точно в это число не входила.