Преобразователь - [32]
— Хорошо, — он встал и протянул руку. Я пожала ее, сперва вытерев руку о штаны. Он улыбнулся этому и указал на дверь. — Подумай о моем предложении, дорогуша. Я могу сделать тебя богатой.
Он, может, и мог. Он ведь уже сделал меня чудовищем.
* * *
Мы с Халимой бежали к ее братьям, наш путь озаряла луна, угол был в желтом свете фонаря, там ходили солдаты. Чтобы не думать о больших проблемах, я думала о мелочах: о потертых туфлях Халимы, колокольчиках на дверях уже запертых магазинов, грязных клумбах. Яркие желтые лампы горели в куполе Лиги, маяк для раненых. Тюрьма для забытых.
Мелочи не помогали.
— Халима, когда им начало становиться хуже?
— Днем. Джовану и Бахари в школе стало плохо, и нас отправили домой.
Меньше дня. Может, их тела привыкали к боли. Может, все в порядке. Может, к утру им будет лучше. Слишком много «может». Я начинала звучать как Айлин.
Мы взбежали по ступенькам и вошли. Близнецы лежали на кроватях, их лица были бледными, глаза влажными. Джован слабо улыбнулся, когда я подошла. Бахари не смотрел на меня.
— Как вы? — я коснулась лба Джована. Холодный и влажный.
— Плохо, — пробормотал он.
Я тоже так считала. В нем кипела боль в ребре, но я ощутила и то, чего там не должно было быть. Его кровь ощущалась странно, но не как кровотечение или поврежденные органы. Будто… она стала густой. Его сердце билось слишком быстро, дыхание было учащенным.
Бахари был не лучше. В этом они тоже были почти одинаковыми.
Если бы они были старше на пару лет, они бы справлялись с болью лучше, но их таланты не развились достаточно, чтобы помочь им.
Я повернулась к Халиме.
— Где Данэлло?
Она подвела меня к нему, и я прикусила губу, чтобы подавить вскрик. Данэлло лежал на кровати неподвижно, словно при смерти, его кожа была белой. Его пальцы дергались в такт дыханию. Он явно похудел. Сердце трепетало, я поспешила к нему.
— Данэлло? — я убрала влажные волосы с его лба и ощутила его состояние. Такая же густота в крови, его печень меня настораживала. А его желудок был с темными пятнами, словно кровоточил.
Халима потянула меня за рукав.
— Он умирает?
Я не хотела говорить да, но не могла сказать нет.
— Надеюсь, нет.
— Забери боль.
— Я не могу пока что. Рано утром, — я сделала это с ним. С ними. Прошу, Святая Сэя, дай мне время исправить это.
Она всхлипнула.
— Обещаешь?
— Обещаю, — если меня не схватят, не убьют или запрут в комнате с кучей кроватей.
Я сжала ладонь Данэлло, спустилась по ступенькам и вышла на улицу. Ничто не могло теперь отвлечь меня от вины — семьи толпились в дверях, люди лежали на носилках, близкие к смерти, они жадно смотрели на меня, замечая косички Лиги — ничто не могло затмить ужасающую правду.
О, нет. Перемещенная боль убивает, если ее не убрать сразу. Хуже того, убивает быстро. И я согласилась сделать это за тридцать три куска пинвиума.
Я споткнулась и схватилась за ограду. Или я уже пала? Скольких приведет ко мне Зертаник? Сколькими жизнями я заплачу за Тали и Данэлло? За Джована и Бахари? Я оглянулась на Святилище, хотя не видела его во тьме. Святая Сэя, я не могла выбрать. Прошу, скажи, что делать.
Она не ответила. Я и не ждала этого, но она могла помочь.
Мама говорила мне не перемещать боль. Я думала, она просто не хотела, чтобы меня схватили ищейки, но если было что-то еще? Она знала, что это убивает? Хоть кто-то знал?
Я оттолкнулась от ограды, пока меня не решили допросить солдаты, и продолжила идти к Таннифу, пытаясь вспомнить совет бабушки. Один всплыл. От выбора проблемы.
Запах кофе окутал меня, и я вспомнила второй совет. Не бойся того, что не можешь изменить. Но я могла изменить. Я могла отказать Зертанику. Сказать, что передача боли убивает. Я не знала, почему от этого сгущалась кровь, но так было, и они должны мне поверить. Никто из принявших боль любимых не доживет до поставки пинвиума.
Если я скажу это, умрут пять человек, и хотя любила я только одну, мне все равно стало не по себе при мысли о потере, хоть я их едва знала.
Я прогнала мысль, войдя к «Таннифу». Так поздно людей здесь было мало. Айлин сидела в конце напротив блондина с широкими плечами. Она подняла голову, и я ускорилась, но он не обернулся.
— Спасибо, что согласились встретиться… — начала я, но тут же отругала себя. — Ты парень Ланэль!
Он уставился на меня.
— Я тебя знаю?
Я направила на него палец.
— Это о нем ты говорила, что он подумал, что учеников уносят наверх?
— Погоди…
— Да, это Кионэ. Ниа, почему ты кричишь на него? — Айлин огляделась и нервно улыбнулась. — Люди смотрят.
Я опустилась на скамейку рядом с Айлин и понизила голос, надеясь, что звучит это как угрожающий рык.
— Твой друг врал тебе. Он стоял стражем у комнаты, где они держат Тали.
— Кионэ? Это так?
— Конечно, нет!
— Я видела тебя, когда сменяла Ланэль.
— О, — его красивые карие глаза забегали быстрее зайца, а потом он улыбнулся. Я могла поставить на свои девять оппа, что эта улыбка никогда его не подводила. — Я пытался помочь, Айлин. Я рассказал столько, сколько мог, чтобы не было беды и для меня. Ты знаешь, что я не могу выдавать секреты Лиги.
Айлин фыркнула.
— Совсем глупой меня считаешь? Ты все время болтал о секретах Лиги.
Пятнадцатилетней Ние едва удается избегать столкновений с ищейками герцога. Ее разыскивают, но она рискует всем, чтобы защитить каждого найденного Забирателя, чтобы помешать герцогу использовать их в ужасных экспериментах. Но решимости мало, чтобы защитить их, и Ниа скоро понимает, что спасти их можно, только сбежав из Гевега. К сожалению, лучшая ищейка герцога считает иначе.Ниа оказывается в плену там, где не хотела, ей приходится доверять тем, кому она никогда и не подумала бы верить. На кону не только жизни людей Гевега, и чем больше она узнает план герцога, тем сильнее понимает, как важна она в его победе.
Началась война. Ниа принесла ее. И люди любят ее за это. Басэер охвачен беспорядком, Гевег стал военной крепостью, и Ниа с Подземельем укрылись в убежище… без Тали. Ниа страдает от угрызений совести из-за сестры, клянется найти ее, но из-за восстания на Трех территориях это может не осуществиться. Герцог, желая вернуть трон, собрал сильную армию. И они действуют, убивают всех на своем пути. Чтобы спасти сестру, семью и народ, Ние нужно быть впереди армии герцога, ей нужна своя армия. Прошлые обиды нужно забыть, исправить прошлые ошибки, и Ниа должна решить: она пешка в восстании или символ надежды? Готова ли она стать героем?
Спустя месяц город снова ожил и начал жить новой жизнью. Лорен исчезла, и все теперь перестало иметь для Велимонта смысл. Он стал королем, снова победил Арта, и весь мир теперь знает о существовании сверхъестественных существ. Казалось бы, что еще могло пойти не так? Люди видят в них угрозу, но, даже несмотря на это, новый Орден без конца пытается доказать всем, что они никому не желают зла. Но то, что они не желают никому зла, еще не значит, что они не причинят его. Ко всему прочему, со временем все в Ордене начинают понимать, что проблема не только в людях, и новая, куда более серьезная опасность может исходить как от древних источников, так и от них самих… Что, если главный их враг теперь — это они сами?
Первая любовь, самая крепкая дружба, приключения — всё это происходит, пока ты учишься. Но для меня это совсем иное: никаких отношений, никакой любви, никаких приключений, только одна сплошная учеба и насмешки со стороны своих сверстников, из-за того, что я не королевских кровей… Но я всё вытерплю, потому что осталось всего каких-то пять месяцев и настанет долгожданная свобода… если, конечно, не помру из-за своего дара…
В самом обычном городе жила самая обычная девушка… Или что бывает, когда вопреки здравому смыслу пытаешься подружиться с одним из пришельцев из другого мира. А бывает так, что вместо одного друга получаешь сразу расположение целого народа. И все бы ничего, если бы этот народ не пытался захватить мой мир. Хотя какой теперь из миров мой? И имеет ли это значение, если у меня есть свои собственные цели? Одна из которых — не сойти с ума, застряв между мирами.
Умирает гуляка император-человек Арес Бетельгейзе, не оставив наследника. Собирается совет, на котором принимают решение назначить новым правителем Велиала (высшего демона, друга Ареса). Люди поначалу одобряют данное решение, но затем Велиал проявляет себя. Он издает закон «Горгон», который принижает людей и делает их практически рабами. Вторая ветвь семьи Бетельгейзе собирает людей в группы, образуются скрытые поселения. Мятежники ведут воину с новым императором. В семье Бетельгейзе рождается девочка, которую называют Обероной и дальше история будет о ней…
Мой мир весь пронизан магией. Ее частичка есть в каждом уголке, в каждом цветке, в каждом порыве ветра. Но лишь немногие способны воспользоваться ее силой, чтобы творить колдовство. Простые люди их уважают и боятся, но и у магов есть свои страхи: порождения тьмы, междоусобицы и ОНИ… Если мана едина для всех, откуда берутся эти ОСОБЕННЫЕ??? Два друга, два названных брата, а против них этот мир, в котором они могут положиться лишь друг на друга. Смогут ли они преодолеть все тяготы и найти ответы на вопросы, что терзают их сердца?
История элиэтра — Элхорэна, его знакомство с соот-сэйор Этайни (или нимфами). Поиски Элхорэна его жизненного пути.