Преображение любовью - [7]

Только теперь она остановилась и прислонилась к стене, задыхаясь не только от физических усилий, но и шока, вызванного неожиданной встречей с Титусом. Как он здесь очутился? Как? Древняя Греция не была предметом его изучения. Потом она сообразила: даже ученые-египтологи имеют каникулы, разве не так? Каникулы! На судне! Сердце Элис снова обмерло. Этого не может быть. Ради Бога, только не это! Но Титус мог и не находиться на корабле, возможно, простое совпадение, что он оказался в Дельфах одновременно с ее группой.

Сжав кулачки, Элис прижала их к вискам, пытаясь привести в порядок хаотичные мысли и страхи, отчаянно стараясь рассуждать логично. Если он просто проводит здесь каникулы, то все это не имеет значения, она… Неожиданно Элис вспомнила о Гэйл Турнбулл. Она обратилась к Титусу по имени, а это могло означать только одно — он тоже был пассажиром судна. Мрачно припомнив, как вчера вечером Гэйл описывала ей «божественного мужчину», Элис поняла, кого именно имела в виду ее попутчица. Потом она снова в недоумении покачала головой — подобные круизы никогда не привлекали Титуса. Он всегда предпочитал проводить летние каникулы, работая на раскопках в Египте, чем плавать по Средиземному морю в обществе пенсионеров. Разве что ему бы за это заплатили…

При этой мысли все сразу встало на свои места. Лектор, которого следовало заменить в последнюю минуту, приятельница тетушки Луизы, столь удачно сломавшая лодыжку, настойчивые уверения тетушки, что, дескать, она никак не может путешествовать одна, и множество других мелких деталей, тривиальных, но добавленных к главному, теперь выстроились в ясную картину. Элис охватил озноб, но на этот раз уже от гнева. Как смела тетушка так распоряжаться ее жизнью? Оттолкнувшись от стены, Элис устремилась по тропе мимо руин, пока не вышла туда, где оставила тетушку. Луиза по-прежнему сидела под оливой. Завидев Элис, она приветливо улыбнулась, но улыбка сразу исчезла, когда она увидела выражение лица племянницы.

— Как ты могла? — крикнула Элис дрожащим от ярости голосом.

Но тетушка лишь подняла руку.

— Не здесь, — произнесла она с таким напором, что Элис только теперь обратила внимание на других пассажиров, сидящих под деревом и с любопытством взирающих на них.

— Тогда пошли, — Элис крепко взяла тетушку под руку и повела в сторону, она шла слишком быстро для старой женщины, но не замечала этого. Они вышли на каменистую тропу над потоком.

— Это должен быть Касталиан-Спринг, — переведя дыхание и прижав руки к груди, заметила тетушка.

— Мне нет дела, как он называется, — колко возразила Элис, — и прошу тебя, не уводи разговор в сторону. Я хочу знать, почему ты полагаешь, что можешь играть моей жизнью таким образом?

Луиза поудобнее уселась на камне спиной к солнцу и сказала:

— Я полагаю, что все обстоит вовсе не так.

— ТЫ знала, что Титус будет на этом судне, и поэтому настояла, чтобы я поехала с тобой. Пожалуйста, не делай из меня дурочку, отрицая это.

— Я не пытаюсь делать из тебя дурочку, Элис. Ты знаешь, что я никогда не пыталась этого делать.

Ты моя любимая племянница, и я тебя очень люблю, — спокойно ответила тетушка.

— Тогда почему? — Элис в отчаянии заломила руки. — Тогда почему ты причиняешь мне такие страдания?

— Значит, ты все еще страдаешь от этого… даже спустя столько времени?

Элис взглянула на тетушку. Этот вопрос заставил ее признаться самой себе, что чувства, которые, как она надеялась, были надежно похоронены, мгновенно взяли над ней верх, лишь только она снова увидела Титуса. Она отвернулась, невидяще воззрилась на сверкающий под солнцем утес над ними, и хрипло произнесла:

— Да, и думаю, так будет всегда.

— Тогда, не думаешь ли ты, что…

— Я не хочу это обсуждать, — резко обернулась Элис. — Я намерена вернуться на судно, собрать вещи и возвратиться в Англию первым же самолетом.

С этими словами она повернулась и пошла вниз.

— Трусиха!

Страстно произнесенное слово отразилось от утеса и эхом разнеслось по ущелью. Элис попыталась проигнорировать его, но оно как молот стучало в ее мозгу. Она остановилась, сжала кулаки, но не обернулась.

— Я думала, у тебя хватит мужества не удирать, — коротко добавила тетушка.

Элис медленно обернулась, пытаясь взять себя в руки.

— Дело не в том — удирать или не удирать. Я уже сделала это два года назад. Сейчас я просто хочу забыть прошлое и продолжать жить по-новому.

— Но ведь из этого ничего не получается. Элис прикусила губу.

— Пожалуйста, мне не хочется говорить об этом. Я…

— Ладно, я думаю, что ты погорячилась, — твердо сказала тетушка. Она встала, подошла к Элис и крепко стиснула ее руку. — Мое дорогое дитя, сказала она нежно, — ну, взгляни на себя. Стоило лишь тебе увидеть Титуса — и ты превратилась в комок нервов. Как ты можешь говорить о какой-то новой жизни, когда все твои чувства принадлежат прошлому?

— Ты хочешь, чтобы все возвратилось? — грубо перебила Элис.

— Нет, этого я не хочу, — твердо сказала Луиза. — Но я полагаю, что ты сгоряча вычеркнула Титуса из своей жизни. Ты бы никогда не поступила так, если бы вновь встретила его. Во всяком случае, если бы снова не влюбилась в кого-нибудь безответно. Но никуда не годится терзаться прошлым и с головой уходить в работу. Ты даже каникулы проводишь исключительно в женском обществе, — неодобрительно закончила тетушка.