Премьер-министр - [109]
— Нет, Элли... нет. Для меня все по-другому.
— Ты заставил меня составить список всех моих желаний в сексе, Гэвин. — Я останавливаюсь, понимая, что плачу. Когда у меня полились слезы? Я даже не чувствую их, я словно вся онемела. — Но я не знаю твоих желаний, твоего списка.
— У меня их нет.
— Ты не хочешь отшлепать меня?
— Я здесь, на коленях говорю тебе, что ты для меня все.
— Я знаю, что ты любишь меня. Но это не ответ на вопрос.
— Я... экспериментировал с конкретными сессиями, сравнивал, это все равно что сравнивать занятия йоги и пилатес, походы пешком и горные лыжи. Это не вид спорта, который может иметь значение. Дело не в удовлетворении конкретной кинки наклонности, Элли, дело в поиске женщины, с которой мне захотелось бы удовлетворить свои и ее кинки наклонности.
— У меня нет никаких кинки наклонностей.
— Конечно, есть. Ролевые игры и бондаж. Шлепки. — Он приподнимает меня и усаживает на колени, крепко прижимая к себе, я даже не пытаюсь от него отстраниться, он еще ближе притягивает к себе. Его голос звучит низко, хрипло и интимно, но все его тело чувствуется напряженным. — Ты прирожденная саба, я просто умираю, как хочу использовать некоторые игрушки во все твои дырочки.
Я дергаюсь от его слов, но это правда. Мое тело реагирует на воспоминания, естественным первобытным образом.
— Мое же странное кинки желание заключается в контроле, когда я проделываю с тобой разные вещи. Подводя тебя к краю, пределу твоих возможностей, чтобы ты смогла почувствовать себя. Но я не садист. Я не хочу причинить тебе боль, и мне нет необходимости тебя бить. Моя рука весьма напрактиковалась в этом.
— Ты уже это делал?
— Да. Помнишь, я рассказывал тебе о парочке, которая была моими наставниками на ранней стадии?
Теперь я вспоминаю. И вдруг меня, словно ударяет.
— Игрушки.
Его руки сильнее сжимаются вокруг меня.
— Это термин.
— Для стэка? — Он настоящий?
— И флоггера, дрегентейла, паддла, тростей, стэков... — не знаю почему я теряю дар речи, но я слово не могу вымолвить, он умолкает. — Перебор для тебя?
— Был слишком долгий день. — На самом деле, мои слова слишком принижены.
Он вздыхает и притягивает меня к себе.
— Мы можем не на долго прилечь?
— Да. — Я выгибаюсь у него в руках. — Конечно, можем.
51.
Гевин
Прилечь для Элли переходит в полноценный сон, положив голову мне на грудь.
И когда возвращается Стью, она спит без задних ног, наверное, и к лучшему. Я не торопясь спускаюсь вниз, чтобы подтвердить, что мы проведем пресс-конференцию завтра днем, а затем возвращаюсь в нашу кровать, обернувшись вокруг нее.
Мы всегда спим голыми.
Сегодня мы завалились в одежде, и это маленькая деталь для меня является чертовски важной, у меня даже начинает болеть в груди.
Я дремлю, как только день снаружи переходит в ночь, поэтому чувствую себя полностью дезориентированным, проснувшись от ужасного кошмара, звенящего в ушах.
Часы на прикроватной тумбочке показывают три часа ночи. Но мне кажется, словно я почти не спал. Элли скрутилась в калачик рядом со мной, ее колени подтянуты к подбородку, а руки сжаты в кулаки. Я поглаживаю ладонью по ее руке, боку и бедру. Мне хочется снова прижать ее к себе, чтобы она свернулась вокруг меня, вжалась в мое тело, что остался бы даже отпечаток, но мне не хочется ее будить.
У меня уйдет много времени, чтобы исправить ее положение.
Чтобы исправить все.
И, вероятно, это будет не последний раз, когда нам придется столкнуться с подобной проблемой, хотя теперь я точно уверен, что все скелеты в моем шкафу ей известны, и когда я не впадаю в белую ярость, могу объективно сказать, что их не так уж много.
Я ничего не сделал плохого.
Я также не сделал ничего плохого, когда дело касалось Элли, хотя получил огромный урок по поводу честности и открытости перед ней.
Но несмотря ни на что, на наших отношениях отражается волна, поднятая СМИ, и от этого мне становится страшно.
Я лежу рядом с ней, нежно прикасаясь, наблюдая за ней спящей до рассвета.
Когда она вздыхает и раскручивается из своего кокона, наконец, расслабляясь после нескольких часов, я переживаю, что ей должно быть снился ужасный сон, и как только Элли устраивается, прижавшись слева к моему телу, я, наконец, засыпаю.
52.
Элли
Я просыпаюсь утром, Гэвин рядом со мной.
— Завтрак? — тихо спрашивает он, убирая прядь волос с моей щеки.
Я должно быть выгляжу ужасно.
— Сначала душ?
— Конечно.
— Ты хочешь присоединиться ко мне?
— Всегда.
Он не убирает с меня рук, пока мы не оказываемся в ванной, затем медленно, благоговейно снимает с меня одежду, в которой я заснула ночью. Я пытаюсь помочь ему с его одеждой, но он в основном сам снимает ее, мы встаем под горячий душ, под брызги, он намыливает меня мочалкой и поворачивает во всем стороны, пока я не становлюсь окончательно чистой.
Смывая остатки мыльной пены, он снова начинает говорить, как будто мы все еще продолжаем вчерашний разговор:
— Я никогда не хотел этого, знаешь ли. Пока рос, всегда предполагал, что Пиа пойдет в политику по стопам моих родителей. Даже когда я баллотировался в первый раз... я не думал, что выиграю. Никогда не думал, что стану лидером партии и через два года окажусь здесь.
Закрытая дверь — это всегда интересно. Но есть такие двери, которые лучше не открывать. Анжелике довелось убедиться в этом на собственном опыте. Обычная девушка, привыкшая к комфортной жизни в 21 веке, она и не подозревала, чем закончится её увлекательное путешествие в Париж. Вместо захватывающих прогулок по Городу Любви, Анжелике пришлось стать участницей необъяснимых событий, едва не стоивших ей жизни. Разве могла она предположить, что окажется в далёком, мрачном Средневековье и станет претенденткой на роль фаворитки короля? Как девушке удастся выпутаться, и кто поможет ей вернуться домой?
— Время смерти... — произнес доктор.Я никогда не забуду тот момент, когда взглянул на Элли и увидел, что ее когда-то розовые щеки теперь стали бледными, а идеальные губы приобрели синеватый оттенок. Женщина, с которой я познакомился, когда нам было всего лишь по пять лет. Моя жена. Мой лучший друг... и мать нашей только что родившейся дочки.«Ты обещала мне, что мы будем вместе вечно», — хотел сказать я ей. — «Ты отдала мне себя на всю жизнь», — повторял я вновь и вновь. Но ее жизнь оборвалась сейчас, в двадцать пять лет.— Вы должны попрощаться с ней, — прошептал доктор.Как я могу попрощаться с единственным человеком в моей жизни, которому никогда не смогу сказать «прощай»?Мое тело онемело, а сердце кричит от боли.
Я безумен. Я одержим. Рядом с ней я забываюсь. Я теряю голову. Я делаю то, что мне не свойственно. Я не контролирую себя. Я хочу ее, но я боюсь. Она стала для меня целым миром. Она то, за что я держусь в минуты отчаяния. Ради нее я пройду все круги ада. Только, чтобы увидеть ее улыбку, услышать ее смех. Она – моя ахиллесова пята. Сладкая заноза в сердце. Девушка, которую я собственноручно утвердил НЕОСПОРИМОЙ.
Он - ее сосед из квартиры напротив, с которым у них давняя война. Она - девушка, которая не дает ему покоя с самого первого дня их встречи. Мелкие пакости остались позади, они оба выросли, а вот война продолжается.
Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.
Лу получает неприятное известие. По медицинским показаниям ей следует как можно скорее завести ребенка, поскольку в будущем она уже не сможет стать матерью. Увы, она не находит понимания у своей второй половинки, что приводит к разрыву отношений. Отчаяние, депрессия неизбежны. Но когда тебе плохо, надо найти того, кому еще хуже, и помочь. Встреча с Адамом, который тоже мечтает о детях, знакомство с Кэт и Ричем спасают Лу. Их трогательные истории научат ее бороться, любить и видеть свет даже там, откуда он ушел, казалось, навсегда.