Премьер-министр - [110]

Я моргаю от пара. Кое-что из этого я уже знала, но не все, и это разбивает мне сердце.

— Гэвин... ты ведь хочешь сейчас быть премьер-министром, да?

Потому что если он не хочет, то наша жизнь слишком коротка для всего этого дерьма.

С мукой он смотрит на меня, и мне все становится ясно.

— Всем сердцем. — Что означает практически любой ценой. Он снова начинает говорить, но мне больше не нужны его слова. Я прижимаюсь к нему, и заставляю его замолчать, мягким мокрым поцелуем.

— Ладно, — шепчу я, целуя его в подбородок. В шею. Я прижимаю свое лицо к его мокрому телу и киваю. — Тогда я хочу этого тоже. И мы выживем.

Его руки сжимаются вокруг меня, и мы стоим под водой, пока она не начнет остывать.

Выбравшись из ванной, он заворачивает меня в халат, прежде чем закрепить на себе полотенце вокруг бедер. Мои глаза застревают на скрученной ткани на его бедрах. На мышцах его живота и темном краю волос.

— Что ты хочешь поесть?

Вероятно, от меня последует совершенно неадекватный ответ в данную минуту. Но я вдруг безумного его хочу.

— Я не голодна.

— Уверена? — Он прочищает горло. — Посмотри на меня.

Я поднимаю на него глаза.

— Или голодна для чего-то другого, Спрайт?

Я хватаюсь за баночку с увлажняющим кремом, которую оставила здесь, в его ванной, и начинаю намазывать лицо, вместо ответа. Я не хочу ему врать, но секс в данную минуту может все еще больше запутать между нами.

— Он может быть хорош для воссоединения, — тихо произносит он, ближе подходя ко мне. Он ловит мою нижнюю губу зубами, затягивая пояс моего халата. — Если хочешь.

Это самое ванильное сексуальное приглашение, которое он мне когда-либо делал.

Я отклоняю голову в сторону, пытаясь понять свои чувства по этому поводу.

— Ты этого хочешь?

Он подтягивает меня поближе к себе. Немного жестче. Уже меньше ванили.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я твой во всех отношениях. Я хочу, чтобы ты поняла, что ты — все для меня. Я буду продолжать повторять тебе это, пока ты не поверишь в мои слова. Я сделаю для тебя все.

— А если я сорвусь? Начну плакать, потому что не смогу выбросить твою фотографию с другой женщиной из головы?

— Тогда нам следует сделать все, чтобы заменить ту фотографию на другие, которые не заставят тебя плакать.

— Я не знаю…

— Зато я знаю. — Он сжимает махровую ткань моего халата в кулаки, и выражение его лица становится жестким. — Позволь мне просто тебя любить, Элли.

Я медленно киваю, потом резко дергаю головой.

Он выдыхает и раскрывает банный халат, отпустив края, тот падает к моим ногам.

— Повернись, Спрайт.

Я смотрю на наше отражение в зеркало, он тянется к моей расческе. Я широко открытыми глазами наблюдаю, он начинает аккуратно расчесывать мои волосы, начиная снизу, а затем поднимается вверх, пока не проводит зубьями расчески по коже головы, медленно проводя по моим вискам к самым кончикам волос на середине спины.

Вроде бы действие настолько простое. Является одним из проявлений заботы, но в тоже время настолько сексуальное. Но при каждом взмахе расчески, мои груди тяжелеют и соски напрягаются. На коже появляются мурашки. Гэвин едва дотрагивается до меня кончиками пальцев.

И каждый раз его еле уловимые дотрагивания несут ласку обещаний. Здесь я тебя поцелую. Здесь я оближу. Здесь буду любить.

Он наблюдает за мной в зеркало, накручивая мои волосы на кулак, а потом разделяя их между собой. Наши глаза не отрываясь смотрят друг на друга, пока он заплетает косу. Внимательно перекрещивая пряди волос, потом меняет руки. Берет отложенную часть волос с другой стороны. И каждое его движение отражается у меня в позвоночнике, заставляя становиться чуть-чуть выше.

Рядом с моим увлажняющим кремом лежит зажим для волос, он тянется к нему, но не закрепляет на конце косы.

Вместо этого он проводит им по моему плечу, опуская вниз к груди.

— У меня никогда не было таких женских штучек в ванной. — Он открывает зажим и проводит им по груди, остановившись между грудями параллельно моим соскам. — Когда-нибудь я захочу посмотреть, как мы сможем повеселиться с этим.

Он резко щелкает зажимом, и я подпрыгиваю от этого звука.

Взрыв адреналина проносится по всему телу, заставляя меня сделать перевес от осторожности к готовой ко всему.

— Да, Сэр.

Его руки опускаются мне на бедра, и он притягивает меня к себе. К теплому телу и твердым мышцам. Мягкое полотенце прикрывает его эрекцию, упирающуюся мне вниз спины. Он наклоняется к моему уху.

— У тебя есть мысли сейчас, чего бы ты не хотела, Спрайт?

Я отрицательно качаю головой. Только он. Только мы.

— Нет, Сэр.

Он фиксирует мои косы зажимом, который долго не продержится, но это не важно.

Сейчас остальное совершенно не важно, он поворачивает меня кругом и сажает на столешницу. Разведя мне ноги, он встает между ними. Его рот опускается на меня, губы жесткие, язык властный. Жестко он проходится зубами по моей нижней губе, по шеи.

Моя спина упирается в прохладное зеркало.

Он сильнее прижимает меня к стеклу руками, а затем отпускает со стоном, как только наши поцелуи становятся отчаянными и нуждающимися в большем. Он опускает мои руки к своему полотенцу, а я стаскиваю его, обхватив его член.