Прелюдия 11 - [5]

Кинотеатр и его программы были таковы, что Эмилио Фонте и в мыслях допустить не мог, чтобы взять дочь контролером в зал, хотя семья нуждалась в каждом сентаво. Больше того, он сумел устроить шестнадцатилетнюю дочь в торговую школу. А потом, выучившись, она, стройная и подтянутая, каждый день после полудня выходила из климатизированного кассового зала «Ройал бэнк оф Канада» — совершенно недоступная для юношей своего квартала. Когда с ней заговаривали, Даниела не отвечала. Длинные черные волосы падали ей на спину, движения ее были мягкими, словно во сне, и, когда она проходила мимо открытых окон пивнушек, вслед ей слышался свист, а когда оказывалась у начищенных до немыслимого блеска витрин ночных ресторанов, шоферы и грузчики прекращали выгружать ящики с бутылками, толкали друг друга локтями, уставившись ей вслед. Она как бы шла по волнам запахов кофе, бензина и музыки из музыкальных автоматов — прекрасный темный цветок, к которому не приставало ни пылинки.

Но однажды поздним вечером он обнаружил ее за хромированной, захватанной сотнями рук стойкой кассы кинотеатра.

— Ах, это ты, Мигель, -- тихо проговорила она.

Ее рука дрожала, когда она протянула ему билет. Он видел капельки пота между бровями девушки, а в миндалевидных глазах гнездилась усталость. Он страшно удивился, увидев ее здесь. Несколько дней спустя Даниела, задыхаясь от быстрого бега, постучала в его дверь: он был единственным на всю улицу, кто мог починить проектор. После того как аппарат снова заработал, сеньор Фонте стал называть его Мигелито. Полгода спустя, когда отец умер, Даниела уже тоже называла его так, а он ее ми чинита — моя китаяночка — из-за раскосых глаз.

— ...Восемнадцать узлов, — донеслось с кормы. — А теперь семнадцать с половиной, — доложил Рико, негр, силившийся разобрать цифры на лот-лине. Никого, похоже, это не интересовало.

— И вот еще что, — проговорил в этот момент капитан Мак- Леш, — вы ударная группа, и вы знаете, на что идете. — В каждое слово он вкладывал зловещий смысл. — Не стройте никаких иллюзий. Если кого серьезно ранят, он парализует всю группу, станет угрозой для всех. В случае необходимости вам придется от него избавиться.

Кто-то саркастически заметил:

— Хорошо, что это сказали именно вы — вам-то возвращаться назад.

— Ну, я думал, правила игры вам известны, — пробурчал капитан.

Несколько последующих реплик Мигель не разобрал, а потом услышал голос Фигераса:

— Бросать мы никого не бросим.

Наступила пауза.

— Двадцать узлов, — доложил Рико.

Мигель видел, как линь скользил по его светлой ладони.

— Если дойдет до серьезной переделки... — начал Мак-Леш, но Мигель не слушал его: когда они высадятся, они будут делать то, что прикажет Фигерас. Капитан только доставит их до места. Но его слова насчет «серьезных переделок» заставляли Мигеля задуматься. Одна из полу-размытых временем картин-воспоминаний всплыла перед ним. Он снова увидел себя в минуту смертельной опасности, когда ему удалось выстоять — вместе с Даниелой и благодаря ей.

Был с ними еще третий, красавец Аурелио, ее двоюродный брат. Он разносил молоко и мыл потом бидоны, что приносило ему шестьдесят пять песо в месяц. Мать Даниелы просила его сопровождать Даниелу во время встреч с Мигелем и блюсти ее честь — у самой у нее не было на это времени и сил. Аурелио оказался настырным: он сам влюбился в кузину. Он носил бородку и был крепким парнем, лучшим боксером из всех подручных рабочих с молокозавода. В то время, весной пятьдесят восьмого, Мигель давно принадлежал к одной из подпольных групп, которая распространяла в Гаване листовки и подкладывала где надо взрывчатку, помогая свергнуть диктатуру Батисты. В его группе было немало молодых женщин, и ему пришла в голову мысль: а что, если вовлечь в группу и Даниелу, вырвав ее таким способом из-под материнской опеки? Но... Ауре-лио тоже вступил в их группу.

В тот вечер они подложили мину в трансформаторную будку в Хесус-дель-Монте это была самоделка, но большой взрывной силы. Пока Мигель ставил взрыватель на час с четвертью, остальные стояли на стреме. Времени им должно было хватить, они все рассчитали: через проспект Агуа Дульсе они добрались бы до Старого города прежде, чем в Хесус-дель-Монте погас свет и полиция начала бы привычную охоту; но тут, когда они как раз решили разойтись, между остановкой автобуса и трансформаторной будкой их задержала патрульная машина. Полиция в те дни хватала молодежь без разбора. Это было сразу после неудавшейся всеобщей забастовки, и полиция страшно нервничала.

Он никогда не забудет той сцены. Они стоят втроем в коридоре 39-го участка с поднятыми руками, лицом к стене. За спиной слышатся резкие голоса, кто-то стучит прикладом по плиткам пола, чьи-то руки ощупывают их — нет ли листовок или оружия. Лейтенант спрашивает Даниелу:

— На что тебе два парня сразу? Они оба твои любовники?

— Нет, я еще не выбрала... — говорит она.

— Так поторапливайся! — орет он и вытаскивает у нее блузку из юбки. — Давай с обоими!.. Сколько их у тебя уже было?

— Не считала.

— Что, к тебе на очередь записываются?

— Да нет, все как у всех.