Прекрасный старый мир - [9]

Необходимое сделано, а мне предстоит меня самого пугающая работа — осознать, понять и принять, что со мной случилось, во что я превратился и как со всем этим дальше жить.

2. Удачная комплектация

Добравшись до дома, я этакой отжравшейся мышкой проскользнул в комнату. Говорить ни с кем не хотелось, а количество “блуждающих воспоминаний”, провоцирующих конфликт и, как следствие, неприятности, от вполне ощутимого физического дискомфорта, до крыши, прощально помахивающей мне скатами от горизонта, зашкаливало.

Единственное, что — способ Олега справиться со стрессом в виде этакой весёлой злости с изрядной толикой сарказма Ормонд принял без возражений, с удовольствием. Да и фамилии более чем соответствует, хмыкнул я, скинул барахло, развалился на койке в позе расслабления и медитации (пузом в потолок) и начал употреблять закупленный шоколад, параллельно погружаясь в воспоминания и утрясая противоречия.

Для начала, я влез в наиболее критически противоречивый раздел. Который был, на минуточку, десяток лет смыслом существования Орма, а теперь будет основой нашего будущего. А именно — местное колдунство.

И погружение в информацию открывало такую картину: колдунство это, на минуточку, пусть и не полностью, но вполне научно обоснованно. Например, существование эфира мог отрицать лишь психически больной фанатик, потому как проводов передачи электроэнергии в Полисе… не было. Эфирный “план”, либо изнанка, либо навь, как её только не обзывали, хранила выработанную центральными генераторами энергию и получалась домовыми приёмниками. Что любопытно, она, эта энергия, могла храниться в эфире, как в аккумуляторе.

Сам процесс в подробностях не охватывал ни курс гимназиума, ни имеющиеся в доме книги, но на практике подобное “свойство эфира” охватывало границы Полиса, что было довольно сложно, потому как просто закачать разницу потенциалов (как бы ни бредово это не звучало) в эфир было проще, чем локализовать его потребление.

Впрочем, чисто техническое взаимодействие с эфиром на этом заканчивалось, насколько мне было известно. А вот далее шла техномагия, как она есть. Потому как владеющий или одарённый оперировал не пространством, а именно энергией (странное определение, но выходило так), способной, по воле оператора, принимать различные формы. Кинетика всех типов и видов, тепло, холод, кинетические импульсы.

Сам оператор эфира при этом обладал удручающе низким КПД, не только в плане воздействия. То есть, например, нагрев воды сформированной плазмой. Потери у самого воздействия немалые: свечение, тепловое излучение везде, а не куда нужно, и прочее подобное. Но КПД формирования самого плазменного сгустка выходило именно в те 5-15%, о которых писали книги. То есть, КПД воздействия на объект, в данном случае воды, опускалось до считанных процентов в итоге.

При этом, те же паровые турбины яровика, либо разгонные катушки эфирострела не требовали от оператора выдавать какой-то определённый тип воздействия. Их машинерия работала с эфиром, подвластным оператору, напрямую, конвертируя его в воздействие с КПД до семидесяти процентов. Собственно, отсюда и росло определение одарённого в десяток тысяч киловатт-час — это то воздействие, которое мог осуществить на экспериментальных стендах одарённый, исправно выдающий эфир “широким каналом”.

Правда, были нюансы, байки (а возможно, и нет) о некоей эмоциональной приправке, например. Но, например, что управляемость питаемого оператором агрегата у него выходила в разы лучше, нежели у этого агрегата, управляемого другим человеком (при подпитке одарённым, естественно).

А если рассмотреть одарённых с исторической точки зрения, то они в своих проявлениях были близки к рыцарям раннего средневековья: теоретически устранимые, но справиться с несколькими десятками противников могли без проблем.

И в последние века они стали одновременно и аккумуляторами, и управителями наиболее эффективно действующей техники, хотя не все и не всегда. Местная авиация, например, искренне поражала: помимо винтовой и аэростатной, привычной Олегу, были этакие левиафаны, многомоторные чудища полукилометрового размера. Несколько штук на всю планету, но были, и, соответственно, каждый винт обслуживался посменно парой одарённых.

Хотя, последнее было скорее исключением. Так потребительски использовать одарённых дураков было мало, да и сами они так использоваться желали редко, что тоже фактор немаловажный. То есть, в этом случае работал тот же принцип, что и с “государственным массовым одарением”: при отсутствии централизованного аппарата угнетения и пропаганды, в рамках Полисов, одарённые были такими же гражданами (или подданными), как и прочие. Так что загнать их, как топливные элементы, на технику не выходило. Разве что купить хорошими деньгами, как операторов двигателей левиафана, или как рабов, на технические работы в Полисе.

И вот тут всплывал очередной коробящий Олега момент, а именно — рабы. Они были, были распространены и являлись одной из форм “гражданского состояния жителя Полиса”. С рядом интересных особенностей, не без интереса отметил я. Для начала, рабом мог быть лишь совершеннолетний, психически здоровый человек (впрочем, как и любым другим типом человека, больные на голову были либо “иждивенцами”, либо находились в состоянии излечения, людьми не признавались и, соответственно, прав и обязанностей не имели).