Прекрасный наркотик - [2]

Джосси Бенкс вступила на этот путь в четырнадцать лет. Она летала так высоко, как могла, опасаясь, что реальность внизу никогда не отпустит её вновь. У неё не было физической зависимости от наркотиков. Она никогда не принимала ничего так долго, чтобы к нему пристраститься. Это делалось исключительно для того, чтобы оставаться в блаженном оцепенении, на вершине равнодушия. Её спасали не только наркотики и секс с незнакомцами. Временами её карандаши, чистая бумага и тихая комната могли принести больше удовольствия, чем экстази. Скрипящие звуки карандаша и запах краски успокаивали гораздо лучше, чем попытки врачей.

— Привет.

Джосси подняла голову и увидела незнакомца, наблюдающего за ней сверху. Он стоял слишком близко, тревожа её личное пространство, со странной, светящейся улыбкой. Она не отреагировала на приветствие, но нетерпеливо ждала следующего его шага.

— Не хорошо такой красивой девушке сидеть одной. Можно мне присоединиться?

Она ответила молчанием. Мужчина развернулся и вернулся туда, откуда пришёл. Джосси не смотрела на него. В любом другом месте, в любое другое время она пошла бы за ним. Он был высоким и симпатичным, и ей приятно, что она его заинтересовала. Но нет, не здесь.

Многие говорили, что она привлекательная, но Джосси никогда не придавала этим словам особого значения, так как считала это обычной фразой, чтобы получить её к себе в постель. Если только они не знают, что её не нужно соблазнять. Она могла отдаваться свободно и часто. Стыд не входил в её комплект эмоций; ему не было места в той жизни, которую она вела. Секс всегда приносил только удовольствие. Даже плохой секс. С тех пор, как лишилась девственности, она почувствовала влияние своей женской сущности. Ни мужчина, ни женщина, как бы весело с ними ни было, не могли удержать её внимание дольше, чем требовалось ей самой.

До него.

Она откинулась на стуле, переплела пальцы вокруг почти пустого стакана и погрузилась в свои мысли.

***

Облака накрыли луну, воруя её свет. Джосси устроилась на пожарной лестнице и рисовала при свете из окна квартиры. Грязь и пыль на стекле отбрасывали причудливую тень. Внимательным взглядом скользя по листу, она старалась наладить связь со своим рисунком.

Фигура в толстовке с капюшоном появилась неподалеку, привлекая её внимание. Она резко оставила движения карандаша в своих руках. Его темная одежда терялась в ночи, как будто она размазала линии на рисунке.

— Глупец! — крикнул он. Его голос эхом отразился от стен, будто гром, ударивший в небесах.

Он откинул капюшон, пальцы пробежались по грязным волосам, которые будто сложились в корону из шипов. Тяжелые шаги отбивали ритм, в то время как Джосси наблюдала его гнев.

— Непростительно, — произнес он. Он повторял это слово снова и снова, так что оно стало звучать в унисон с биением сердца Джосси.

Она задохнулась от изумления, когда он сорвал с себя толстовку и бросил её на землю. Его руки целиком покрывали татуировки, прерываемые лишь белой майкой. Он прижался лбом к стене и два раза ударил по ней кулаком. Его кровь окрасила кирпичи, и Джосси поняла, что в эту ночь здесь он теряет что-то очень важное.

Она сидела с каменным лицом, уставившись на беснующуюся фигуру внизу. Она немного завидовала такой злости. Она никогда не срывалась таким образом и задумалась, есть ли от этого какой-то прок? Его грудь тяжело вздымалась, и Джосси самой стало трудно держать своё дыхание в узде.

В тот момент луна прорвалась сквозь облака и озарила аллею серебряным светом. Он застыл, любуясь, будто загипнотизированный, тенями, что отбрасывала пожарная лестница. Его глаза поднимались вслед за тенями, пока не уткнулись в тень от её тела. Он поймал её взгляд.

Карандаш выскользнул у Джосси из рук, покатился и упал за край. Она не смотрела, как он падает. Она смотрела на очень знакомое лицо — настолько знакомое, что сердце заболело. Она никогда не видела такое прекрасное сломленное выражение лица, от которого прерывалось дыхание. Где-то в глубине сознания она услышала звук карандаша, падающего на землю.

Джосси почувствовала какую-то связь между ними. Они были двумя душами, заключенными в ловушку случайностей и обстоятельств. И не было ощущения, что они незнакомцы.

Она хотела большего, но не знала чего. Её тянуло к нему, как под действием лунного притяжения в прилив. Она не знала, как назвать свои ощущения, но хотела его так же сильно, как наркотики или рисование.

Где-то в конце квартала завыли сирены, они оба вздрогнули и разорвали те невидимые нити, которые их связывали. Он медленно развернулся. Джосси наклонилась через перила, следя, как он исчезает в темноте.

Когда он ушёл, она понеслась вниз по ступенькам лестницы и подняла его толстовку с земли. Она завернулась в чёрный хлопок и впервые за многие годы спала всю ночь. С тех пор почти каждый день она надевала эту толстовку, хоть та и была ей велика, привыкнув к ней, как вещи давно потерянного друга.

— Принести что-нибудь выпить? — спросила официантка. Джосси посмотрела на неё и кивнула.

— Ещё ром с колой и без разговоров. Поторопись.

Она натянуто улыбнулась, когда официантка вернулась и принесла ей выпивку. Снова оставшись в одиночестве, Джосси начала делать набросок пары, целующейся напротив бара. Женщина стояла, зажатая между ног мужчины, обнимавшего её за талию. Их лица соприкасались в жарком поцелуе, не забывая шептать друг другу нежные слова. Они привлекали внимание всех вокруг, пока официантка не посоветовала им переместиться в другое место. Но Джосси это мало заботило. Её мальчик вернулся.