Прекрасный дом - [123]

— Брат, возьми меня отсюда.

Глава XXVIII ЗАВЕРШЕНИЕ

Санитары-индийцы пробирались к пулеметным гнездам на вершине горы над ущельем. В лесу раздавались звуки фанфар, игравших «сбор». Косые лучи солнца касались горных вершин, а в глубине, где звучало эхо, сгущалась синеватая дымка тумана. Кавалеристы, зулусы-наемники и пехотинцы двинулись вверх тяжелым шагом уставших после целого дня работы на ферме людей. Том со своим взводом стоял немного выше. Он прибыл уже после убийства пленных и теперь наблюдал за тем, как индийцы старательно подбирают искалеченные тела и рядами укладывают их на траве. Несколько воинов были еще живы, и индийцы наклонились над ними, чтобы оказать им первую помощь и напоить их водой. В живых остались четверо, их положили на носилки. Их белые марлевые повязки с алыми пятнами крови странно выделялись на черных, влажных от пота телах. Индийцам никто не помогал. Зулусы-наемники спешили пройти мимо, а белые солдаты с угрюмым видом стояли вокруг или, надев через плечо винтовку, с трудом тащились к высотам, где собирались колонны. Из леса вышел офицер части наемников и сел на серую скалу, чтобы отдохнуть и отдышаться; его фуражка с синим околышем была сдвинута на затылок, а мундир висел на одном плече. Затем он встал и подошел к санитарам. Том был слишком далеко, чтобы что-нибудь слышать, но он увидел, как офицер властно взмахнул рукой. Он вынул револьвер и отстранил санитаров от носилок. Затем, примериваясь, повернулся и выстрелил четыре раза подряд. Это были последние выстрелы боя в ущелье. Санитары с беспомощно опущенными руками, повесив головы, стояли возле носилок.

На этот раз, по общему мнению, с Бамбатой было покончено. Однако судьба самого вождя оставалась неизвестна, никто не видел его живым или мертвым. По Зулуленду плыл слух о том, что вождь был ранен и с минуты на минуту появится с новым войском, чтобы продолжать бой. Мангати и Макала, как затравленные звери, метались в лесах, пытаясь собрать свои разрозненные импи. Восстание разгоралось за рекой, в Натале.

Полковник Эльтон и его офицеры спешили перебросить части за реку, чтобы поскорее усмирить тамошние племена. Отряды солдат и наемников прочесывали пустынные, дикие ущелья. Вооруженные факелами и револьверами, они обыскивали все пещеры и вытаскивали оттуда раненых. В одном из потайных укрытий схватили Малазу и привели к полковнику Эльтону. Знахарь ползал у ног полковника, как пойманная лиса, и что-то бормотал про себя. Эльтон с презрением пнул его ногой и трижды выстрелил в распростертое перед ним тело.

Том участвовал во всех этих кровавых экспедициях, оцепенев от гнева и уже ничего не чувствуя. Он сделал все, что мог, хотя и понимал бессмысленность своего поступка: он выбросил из своего револьвера все патроны, кроме одного. Но у него не было возможности ни в малейшей степени смягчить или изменить ход событий. Он пытался вспомнить, какие чувства испытывал, участвуя в первой карательной экспедиции по южным районам, и сейчас она казалась ему просто невинным развлечением. Он уже давно не писал Линде. От нее пришла пачка писем, но он прочитал их равнодушно, не в силах сосредоточиться на них. В одном письме она истерически твердила о каком-то кафре, который по ночам следит за окном ее спальни с края плантации. Он положил это письмо к другим и засунул все письма в карман мундира, где они мялись и пропитывались дождем и потом. Его рана быстро зажила. Он почти забыл о бое при Нкунзини и редко вспоминал смерть Тимми.

В ущелье и в последующих операциях он не сделал ни одного выстрела. Все чаще и чаще оказывался он на расстоянии ружейного выстрела от мятежников и с горьким участием рассматривал их в свой полевой бинокль. Он не узнавал никого из них — они слились в безликую массу, стали добычей самой опасной и самой страшной охоты. Это были люди, которых травили, как диких зверей. В этой травле стерлась грань между законным и незаконным; привычные понятия исчезли. Он обдумывал способ предъявить обвинение в убийстве майору Атеру Хемпу. Атер сам рассказывал об убийстве двух женщин, как о каком-то пустяке, и хвастался, что имеет на своем счету восемьдесят одного убитого. Слушая его, люди испытывали безрассудное восхищение или отвращение; одних его присутствие волновало, другим оно было невыносимо, но никто с ним не спорил. Жалоба, поданная на него начальнику военной полиции, только способствовала бы его славе. После событий, происшедших в краале Но-Ингиля, они больше не говорили друг с другом, и Атер иногда проходил мимо него с чуть заметной презрительной усмешкой на искривленных губах.

В ежедневных донесениях полковника Эльтона четкими фразами сообщалось о продвижении войск, о частях, ведущих успешные бои, упоминались особо отличившиеся. Число пойманных и расстрелянных мятежников регулярно подсчитывалось, иногда этот итог называли «разочаровывающим». Голод выгонял из леса мальчишек, и они, голые, дрожа от холода, с вздутыми животами, приходили просить еды. Офицеры отправляли их в лагерь, а затем отсылали в ученичество, чтобы выжать из них все соки до тех пор, пока они не станут взрослыми. Многие из них лишились отцов и родных краалей, где могли бы найти приют.