Прекрасный дом - [121]

Старый Сигананда был ранен в ногу осколком снаряда. Коломб стоял в стороне и смотрел, как слуги несли его на носилках, сплетенных из веток и коры, в глубь леса. За носилками, плача, шли женщины. Воины Макалы отдали Сигананде приветственный салют. Он приподнялся на локте.

— Прощай, — шептали они.

— Прощайте, внуки мои. Убивайте злодеев!

Коломб повел свой отряд к лесу Мвалазанго, расположенному на заросшем травой горном хребте, где теперь твердо обосновались войска белых и который был их главным опорным пунктом. Над ними все еще гремели пушки, обстреливая лес; внизу заросли отвесной стеной спускались ко дну ущелья. Белые превратили ущелье в смертельную западню и уже построили заслон из стрелков и пулеметчиков, которые вели заградительный огонь, отрезавший последние тропинки на пути к водопаду, а значит — к спасению. Пулеметы посылали очередь за очередью, и безостановочно трещали винтовки. Коломб и его люди не знали, что иногда они находились на расстоянии ружейного выстрела от самого полковника Эльтона. Он стоял на бугре, возвышавшемся над передовыми пулеметными постами, наблюдая за боевыми действиями в бинокль.

Люди Бамбаты увидели, что главный проход в ущелье отрезан. Несколько человек с яростью и ловкостью обреченных прорвались сквозь град свинца и миновали заслон из разведчиков и зулусов-наемников, пытавшихся блокировать каждый дюйм леса. Многие воины полегли в населенном духами Эзиуоджени, и теперь призраки павших тоже могли разгуливать по ночам среди мокрых, обросших мхом деревьев ункулу. Трое из каждых четырех воинов погибло, пытаясь вырваться из окружения. Основная масса воинов бросилась в соседний лес Добо, вправо от ущелья. Белые солдаты окружили этот лес сплошным кордоном. Добо стал местом жестокой резни.

Коломб слышал взрывы снарядов и понимал, что только ночь может спасти обезумевших от страха людей, которые бросились в Добо. Макала ничем не мог помочь им; однако перестрелкой можно было отвлечь часть нападающих, и тогда кое-кому из воинов удалось бы избежать встречи с белыми солдатами до наступления темноты. Коломб, Мбазо и еще один воин с винтовкой обстреливали пулеметчиков на фланге белых войск. Они вызвали целый шквал огня на себя, а затем против них был выслан ударный отряд. Первой жертвой группы Коломба оказался наемник; воины ударили его дубинкой и потащили за собой по крутой тропинке. Когда он очнулся, они заставили его отчаянно звать на помощь, а затем закололи его. Воины разбегались и вновь собирались вместе. Внезапно появляясь и вновь исчезая, они непрестанно беспокоили правительственные войска. Иногда пушки прекращали обстрел обреченного Добо и открывали огонь по лесу, где прятался Макала.

У Коломба кончились патроны. Он мог снова вооружиться, только убив белого солдата, поэтому он пополз к опушке леса, чтобы разведать позиции противника. Он влез на дерево и спрятался там среди ветвей. Раздвинув листву, он стал рассматривать главное скопление правительственных войск. Тени, отбрасываемые легкими облаками, лежали на желтых, омытых солнцем холмах. На гребне горы, напротив прохода в ущелье, как и прежде, размещались пулеметчики. Сотни солдат, отдыхая, сидели на траве. В полумиле позади них степь спускалась в темные лощины Добо, и оттуда доносился непрерывный гул и эхо орудийных залпов. Вокруг легких перистых облаков на большой высоте кружили едва различимые черные стервятники.

Пулеметчики били наугад по ущелью. Коломб видел, как солдаты из пулеметного расчета вставляли в пулеметы ленты с блестящими патронами, которые на солнце казались сверкающей чешуей водяной змеи. Он с завистью смотрел на это смертоносное оружие. Его мечта захватить винтовку с патронташем показалась ему теперь мелкой. В стрельбе наступила передышка, и он увидел, как на открытые позиции выходят войска. Солдаты что-то кричали друг другу, рассыпаясь плотной цепью позади пулеметов. Он почувствовал, что затевается что-то новое, какая-то новая атака или новый маневр, ибо взоры всех белых были прикованы к одной точке, находившейся ниже пушек. А затем он увидел, что это за точка: над зеленой листвой на опушке леса развевалась белая тряпка. Она была привязана к длинному шесту, которым энергично размахивали.

Сержант-артиллерист встал и крикнул по-зулусски:

— Что вам нужно? Выходите, мы не будем стрелять.

Ответа не было, но флаг затрепетал еще отчаяннее. Сержант взял винтовку и начал медленно спускаться с холма. Он сложил руки рупором и снова закричал:

— Не бойтесь. Выходите. Пушки не будут стрелять.

Листва раздвинулась, и оттуда вышел высокий грузный зулус в добротном пиджаке и плоском полотняном шлеме. Он снял шлем и поднял руки над головой. Коломб тотчас узнал в нем старого вождя Глаза Зулуса. За ним следовал его слуга, держа в руках башмаки вождя и белый флаг — символ мольбы о пощаде.

— Живей! — крикнул сержант и неторопливо взмахнул рукой.

Вождь обернулся, и Коломб увидел, как что-то блеснуло на солнце у него на груди. Вождь надел медали, полученные им в награду от правительства. Он протянул дрожащие руки к лесу и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Опушка леса внезапно ожила: большая группа мятежников кинулась к своему вождю. Коломб не знал этих людей; это были по преимуществу воины из квиджебени — племени старого вождя, но впереди этих капитулянтов видны были две знакомые фигуры — проповедники Давид и Моисей. У воинов в руках были ассагаи, дубинки, щиты и несколько боевых топориков. У Давида на шее висело распятие, и дальнозоркий Коломб отчетливо видел вырезанную из дерева фигурку Христа. По быстрой, но скованной и неуверенной походке воинов он понял, что они охвачены смертельным страхом. Сердце его сжалось, во рту и в горле пересохло. Он закричал громким, далеко слышным голосом по-зулусски: