Прекрасная незнакомка - [39]

– Алло?

Она зажмурилась, услышав Алекса. Облегчение, страдание и возбуждение поглотили ее.

– Да-да. – В первое мгновение он не узнал ее голос, потом от неожиданности словно онемел, потом воскликнул: – О Бог мой!

– Нет, – улыбнулась она мягко. – Всего-навсего я. Звоню, чтобы поздравить тебя с Днем благодарения.

Возникла пауза.

– Спасибо. – Голос звучал напряженно. – Как живешь?

– Я?.. Прекрасно…

И сразу приняла решение высказать ему все. Пусть он передумал, пусть разлюбил ее, пусть завел себе другую. Она должна сказать ему все. Хотя бы напоследок.

– Совсем не прекрасно… ужасно… Не могу…

Перехватило дыхание, когда она вспомнила двухмесячные мучения и опустошенность.

– Не могу больше так жить. Не могу это вынести… О, Алекс…

Неожиданно для себя она принялась плакать – от огорчения и в равной степени от облегчения. Наконец-то опять говорит с ним. И пусть мир разом сгинет. Такой радости она не знала долгие месяцы.

– Ты где? – спросил он резко.

– Дома.

– Жду тебя на углу через пять минут.

Она собиралась возразить, собиралась заявить, что этого нельзя, но не было сил бороться дальше. И желания такого не было. Молча кивнула в подтверждение, потом произнесла:

– Приду.

Забежав в ванную, плеснула себе на лицо холодной водой, второпях вытерлась огромным полотенцем, провела расческой по темным волосам, распахнула шкаф, накинула манто и выбежала из комнаты вниз по лестнице, вон из дома. На сей раз она не оставила ни поручений, ни объяснений, да и не знала, надолго ли уходит. То ли на пять минут, то ли на час. В настоящее время Джон Генри не нуждается в ней. Спит. У него есть сиделки, слуги, врачи, а ей всего разочек требуется нечто большее. Она осознала это, пока торопливо бежала к тому месту, где ее ждал Алекс. Черные волосы развевались, манто было распахнуто, губы застыли в полуулыбке, глаза искрились. Повернув за угол, Рафаэлла сразу увидела его, в темных брюках и широком свитере, с лохматой головой, с блестящими глазами. Он подбежал к ней, обнял с такой силой, что она едва не задохнулась. Алекс поцеловал ее губы, и оба застыли, казалось, навсегда. Отчаянная затея – вести себя так здесь, на углу улицы, но, к счастью, их никто не видел, хотя теперь Рафаэллу в жизни ничто не пугало.

Словно по молчаливому соглашению, они направились к его дому. Когда Алекс закрыл входную дверь, Рафаэлла огляделась, свободно вздохнула.

– Добро пожаловать домой.

Он пока не стал рассказывать, как скучал по ней. Алекс расскажет ей об этом, когда они будут рядышком лежать в его постели. Два месяца они провели в небытии, едва живые между оцепенением и неотступной болью. Два месяца оказались самыми тяжелыми в жизни Рафаэллы. Алексу тоже было не легче, но теперь казалось, что ничего такого и не происходило, будто и не было этих бесконечных дней. Он хотел спросить, что с ней случилось, но не решался. Алекс наслаждался моментом и надеялся, что теперь Рафаэлла осмелится на большее.

– Поздравляю с праздником, дорогая моя… – Он снова сжал ее в объятиях, и они предались любви.

Лишь в начале одиннадцатого Алекс вспомнил, что у него в духовке жарится индейка. Немного пережарилась, но это не беда. Рафаэлла была в его купальном халате, он в голубых джинсах и рубахе, они ели индейку, беседовали и смеялись. Настоящий вечер встречи, и в отличие от первого ужина в честь Дня благодарения Рафаэлла ела так, будто ее год не кормили.

– А твоя работа? Хорошо идет? – Счастливая тем, что они сидят вместе, она улыбалась беззаботно и радостно, как дитя.

– Я бы не сказал, – виновато проговорил он. – Если бы я работал у кого-нибудь другого, то наверняка лишился бы места за последние два месяца.

– Не верю, Алекс.

– Но это правда. Я не мог ни на чем сосредоточиться. Она тоже стала серьезнее:

– И я не могла. – Вновь посмотрела на него, взгляд стал ласковым. – Думала лишь о тебе. Словно какая-то душевная болезнь, из которой не выбраться.

– А тебе этого хотелось?

– Да. Только чтобы прекратились мучения. Это было, – волнуясь, она отвела взгляд, – очень трудное для меня время, Алекс. Я боролась со своей совестью с того самого дня, когда мы виделись в последний раз.

– А что произошло сегодня? Что заставило тебя позвонить?

– Стало невыносимо. Почувствовала, что умру, если не поговорю с тобой сейчас же.

Он кивнул, ему хорошо было знакомо это чувство. И перегнулся через стол, чтобы поцеловать Рафаэллу.

– Слава Богу, что ты позвонила. Думаю, я бы долго не выдержал. Отчаянно хотелось позвонить тебе. Сто раз брался за телефон. Дважды звонил, но ты не отвечала, и я вешал трубку. Боже, думал, у меня ум за разум зайдет.

Она молча, понимающе кивнула, и, приглядевшись к ней, он решился на следующий шаг.

– А что теперь?

Пугающие слова, но их необходимо было произнести. Должен же он рано или поздно знать ответ на этот вопрос.

– Знаешь ли, как тебе быть теперь, Рафаэлла?

Решать он предоставлял ей, но сам не был намерен отпускать ее так легко на сей раз. После всего, что они пережили. Однако теперь сражаться за нее не пришлось. Она нежно улыбнулась ему, взяла за руку.

– Так, как нам нужно… быть вместе сколько удастся.

Он сидел, не сводя с нее глаз, словно боясь поверить ее словам.