Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [94]
В Москву Немцов переехал сначала один, Раиса и Жанна остались в Нижнем. Сперва он жил у Альфреда Коха, который тоже получил пост вице-премьера в новом правительстве и с которым он успел подружиться за последние пару лет. Старшая дочь Коха переехала в комнату к младшей, и для Немцова образовалось место. “Жена стирает ему трусы с носками и рубашку, никаких проблем, – вспоминает Кох. – А по вечерам мы с ним без всякой охраны ходили в соседний ресторан”> 23.
Через месяц Немцов перебрался на служебную дачу в Архангельском. Пока не переехали сначала мама Дина Яковлевна, потом Жанна (ненадолго: не выдержав обстановки в элитной московской школе, она скоро вернется обратно в Нижний), потом Раиса. Дача, на которой жил Немцов, была совершенно необжитая, хозяйством никто не занимался. Со слов Фридмана, он однажды в те дни заехал к Немцову в Архангельское, и в доме не нашлось ничего, кроме подаренной какой-то делегацией бутылки текилы, которая, разумеется, была тут же выпита.
“Старый отраслевой подход закончился”, – объявил премьер-министр Черномырдин на первом же заседании кабинета> 24. По правую руку от него сидел Чубайс – как первый среди первых вице-премьеров, – а по левую Немцов.
Формирование нового кабинета министров с двумя первыми вице-премьерами Чубайсом и Немцовым стало, пожалуй, самым решительным кадровым маневром Ельцина с конца 1991 года, когда в правительство пришла команда Гайдара. В марте 1997-го Чубайсу еще не исполнилось 42-х, Немцову было всего 37, но дело было не в возрасте – дело было как раз в том, о чем сказал Черномырдин: закончился отраслевой подход.
Со времен Гайдара в ельцинском правительстве реформаторам всегда противостоял мощный вице-премьер еще советской закалки, державший в своих руках рычаги управления отраслями народного хозяйства. Эта схема работала безотказно: в предыдущем составе правительства, например, первому вице-премьеру Владимиру Потанину противостоял первый вице-премьер Владимир Каданников, глава АвтоВАЗа (тот самый, которого в числе других Минфин не мог заставить платить налоги). Теперь же все властные полномочия в правительстве – от макроэкономики до реального сектора – были у единомышленников. Чубайс отвечал за финансовую политику (одновременно он возглавил Минфин) и собственно экономику, Немцов – за естественные монополии, ЖКХ, весь социальный блок и антимонопольное регулирование. В дополнение к должности первого вице-премьера он вскоре получил в новом правительстве портфель министра топлива и энергетики. “Это был фантастический, беспрецедентный расклад, – говорит Чубайс, – он открывал потрясающие возможности для реформ”> 25.
Оба первых вице-премьера получили прямой доступ к президенту – ключевой властный рычаг в России. Оба привели с собой соратников: Чубайс – целую команду, от Алексея Кудрина, который стал его заместителем в Минфине, до Альфреда Коха, который возглавил Минкомимущества в статусе вице-премьера. (С переходом Кудрина в Минфин освободилась должность начальника Главного контрольного управления президента – и ее отдали Владимиру Путину, который перебрался в Москву, после того как его шеф Анатолий Собчак проиграл выборы мэра Санкт-Петербурга.) Вслед за Немцовым в столицу приехали мэр Самары Олег Сысуев, назначенный вице-премьером по социальным вопросам, и 34-летний нижегородский банкир Сергей Кириенко. Его Немцов сделал своим замом в Министерстве топлива и энергетики. Так в России появилось правительство молодых реформаторов, как говорит Юмашев, “самая мощная команда, которая когда бы то ни было была в правительстве”> 26.
Программа реформ на три года вперед, то есть окончательной победы капитализма в России, включала в себя все: от военной реформы до введения частной собственности на землю, от принятия нового Налогового кодекса до реструктуризации естественных монополий. Предполагалось, уже тогда, что Газпром потеряет свое право на монопольное владение газовой трубой, в электроэнергетике начнется приватизация, а на железных дорогах будут конкурировать между собой частные перевозчики. К 2000 году эта программа обещала пятипроцентный рост экономики. Манифестом же молодых реформаторов, опубликованным под заголовком “Семь главных дел”, стал набор самых неотложных мер – от перехода к адресной социальной помощи до обязательного декларирования доходов чиновниками и сокращения государственного аппарата.
Немцов, как он считал, получил мандат на воплощение в жизнь его собственной платформы по борьбе с бандитским капитализмом. Он так это и формулировал в одном из первых уже московских интервью: “Мы с президентом говорили в целом о том, что сейчас, на взгляд как раз президента, нужно в стране. И собственно, выбор-то небольшой: либо бандитский капитализм, либо народный капитализм, или капитализм с человеческим лицом”> 27.
Чубайс возражал против такого определения – бандитский капитализм, – считая его неточным и популистским (мафиозную стадию крупный бизнес преодолел еще в 1993–1994 годах, объяснял он), но по существу они с Немцовым были единомышленниками. “Я считал и считаю, – говорил тогда Чубайс в одном из интервью, – что суть либеральной концепции в том и состоит, что государство должно быть максимально жестким именно в тех сферах, где никто, кроме него, этих функций выполнить не может. Не может именно потому, что в отличие от бизнесменов, у которых свои, частные интересы, государство движимо интересами всего общества”
