Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [256]

Если предзнаменования бывают, то это было одно из них. Поездка из Тель-Авива на Мертвое море превратилась в сущий кошмар: дорога по духоте и жаре заняла три часа вместо двух, таксист вел машину так, что казалось, они вот-вот разобьются. Нечесаный, в грязной одежде, пожилой диссидент произвел на Иру тяжелое впечатление. Немцов отправил Иру с Соней купаться – ему не хотелось, чтобы Ира присутствовала при разговоре: начала бы кричать, что никуда они не поедут, его в России посадят. Разговор продолжался недолго, 15–20 минут.

“Мы обсуждали, посадят ли его по «болотному делу», – вспоминал потом Буковский, – и он меня спросил: ехать ему назад или нет? Я говорю: «Ты меня извини, но это твое решение». И тогда он сделал, с моей точки зрения, нечестную вещь. Он спросил: «А ты бы как поступил?» Я говорю: «Слушай, что ты сравниваешь? Это разные вещи. У меня нет семьи. У тебя их три или четыре. И так далее. Ну, я бы поехал». Кроме того, я ему сказал, что если он тут останется, он через полгода начнет с ума сходить – настолько он привык вариться в российской оппозиционной политике. Это как наркоману отучаться от наркотика. И он сказал: «Вот и я поеду»” ¹⁵.

На обратном пути Немцов сказал Ире: “Собираем чемоданы. Возвращаемся в Россию”. Израильское гражданство было отложено в долгий ящик. Немцов ехал домой, понимая, что, скорее всего, там, в России, его посадят. Но после разговора с Буковским он решил, что ему все равно, он и так уже прожил большую, насыщенную жизнь, хватит на несколько жизней. Посадят так посадят. Он едет домой.

Два слова в Киеве

В Москву Немцов летел через Киев – там как раз проходил конгресс, среди устроителей которого был Ходорковский. Конгресс должен был продемонстрировать единение российской и украинской интеллигенции: “Россия и Украина подошли к опасной черте настоящей войны, а народы наших стран против своей воли ввергнуты в конфронтацию” – гласила его резолюция ¹⁶.

К концу апреля на украинском востоке, в Донбассе, дело действительно шло к войне. Подталкиваемые Москвой (свидетельств тому потом появится множество) повстанцы с оружием в руках захватили органы власти в двух самых крупных в регионе городах, Донецке и Луганске, водрузили над ними российские флаги и провозгласили независимость от Киева. Стремясь подавить сепаратистские настроения, новая киевская власть направила туда военные части, но натолкнулась на крайне жесткую реакцию Москвы: это “карательная операция против своего народа”, возмущался Путин ¹⁷, а российская армия вела угрожающие маневры у границы. Становилось все более очевидно, что Москва готова приложить все усилия, чтобы не дать Киеву вернуть власть над Донецком и Луганском.

“Речь идет о том, сохранится Украина или нет. А если сохранится, то в каком формате. И, мне кажется, приоритет сохранения Украины является базовым”, – говорил на конгрессе Немцов ¹⁸. Он поддерживал Украину всей душой. Он понимал, что Украина неоднородна, и предлагал сделать русский вторым государственным языком – идея, которая не могла вызвать в Украине энтузиазма, особенно в то время. Но Немцов твердил свое: “Украина такой же носитель русского языка, как и Россия”, а объединившись, Украине проще будет противостоять агрессии из Москвы ¹⁹. Как и десять лет назад, он верил: свободная и независимая Украина – залог свободы в России. И у этой свободы есть враг – Путин.

“Путину нужно расчленить Украину, Путину нужно воссоздать империю, Путину нужно поработить народы, Путину нужно вечно править, собственно, ради этого он все это и затевал”, – говорил Немцов ²⁰. Путин в эти дни продвигал идею Новороссии, русских земель на территории от Харькова до Одессы, в свое время “подаренных” Украине, но Немцов в этих идеях и словах не видел ничего, кроме демагогии. Плевать ему на интересы русских в Донецке, говорил Немцов: “В экономике он сделать ничего не может, значит, нужна война” ²¹. В Путине он видел тирана, эксплуатирующего самые низменные инстинкты русского народа, удерживающего власть с помощью лжи и насилия и готового принести в жертву своему всевластию и мир с Украиной, и саму Украину. “Этот негодяй вместо того, чтобы Россией заниматься и решать наши проблемы России, решил вас учить, – возмущался Немцов в телешоу на украинском телевидении. – Это бесит!” ²² После захвата Крыма он искренне считал, что Путин сошел с ума от чувства собственного всесилия, и говорил это прямо, в том числе и на митингах.

Немцов всегда говорил что думал и не выбирал выражений. Тем более в родном для него Киеве – и чем больше Немцов говорил, тем больше он распалялся. Отвечая в кулуарах конгресса на вопрос корреспондентки одного из украинских изданий о намеченных на май выборах президента Украины и о том, за кого бы на этих выборах проголосовал Путин, Немцов не сдержался: “Владимир Путин голосовал бы за Януковича, – сказал он. – Он еб*утый, ваш Владимир Путин, чтоб вы поняли” ²³.

Быстро осознав, что ляпнул лишнее, Немцов свел разговор к шутке – вы меня процитируете, сказал он, а вас лишат лицензии. Он не знал, что интервью транслируют в прямом эфире. Впрочем, тогда, в апреле, на его слова никто особо не обратил внимания. Жизнь как будто возвращалась в нормальное русло. Вернувшись в Москву, Немцов сразу отправился в Ярославль – на заседание парламента. Грозные слухи не подтвердились: новые обвиняемые в “болотном деле” не появились, Немцова не арестовали. Путину было не до репрессий внутри страны, он был увлечен событиями на внешнем фронте.