Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [191]

.

Немцов работал в концерне “Нефтяной” и к заинтересовавшему правоохранителей банку никакого отношения не имел. В бизнесе Линшица это была отдельная структура. Несколько месяцев назад туда уже приходили следователи, и Немцов тогда даже встречался к Сурковым, чтобы выяснить, что происходит и в чем причина. Помог ли Сурков, неизвестно – в то время он не контролировал силовиков столь жестко, как впоследствии, – но тогда банк оставили в покое. На этот раз обыски в “Нефтяном” совпали с обысками в другом банке под названием “МДМ”, где раньше председателем Совета директоров был Александр Мамут. И газета “Коммерсантъ” писала тогда со ссылкой на сотрудника “Нефтяного”, что таким образом “власть предупреждает Мамута и Немцова, чтобы они не вздумали финансировать своего друга Михаила Касьянова, который на днях объявил о намерении сформировать демократическую коалицию” ¹³. В Кремле подозревали, что у готовящейся российской “оранжевой революции” есть не только предводитель, но и спонсоры внутри страны.

Во время обыска в банке нашли так называемую черную кассу – печати, бланки и документы, которые якобы служили подтверждением обналичивания. (Линшиц потом утверждал, что печати и бумаги были подброшены во время обыска.) Немцов снова пошел к Суркову, а через неделю написал заявление об уходе. “Была настойчивая просьба, чтобы я в концерне «Нефтяной» больше не работал, – рассказывал потом Немцов. – Мне вменялась в вину даже не критика политики Путина, а то, что Немцов посмел общаться с Касьяновым” ¹⁴. Линшиц и Немцов посчитали, что отставка развеет тучи, собравшиеся над Линшицем и его бизнесом: условие Кремля выполнено, политические риски сняты, можно не беспокоиться.

Тем временем Касьянов продолжал готовить свое выдвижение в президенты. По плану сначала он должен был стать лидером партии. Кремль резко ужесточил партийное законодательство, и к партиям отныне предъявлялись практически невыполнимые требования. Создать партию с нуля было невозможно, и Касьянов договорился с Демократической партией России (ДПР). ДПР была известна и активна в начале 90-х, но с тех пор сдулась, зато обладала необходимыми документами и организационной структурой.

Приехав на форум партии в Курск, Касьянов увидел толпу подростков с транспарантами “Долой оранжевого Мишку!” и “Касьянов, убирайся в Америку!”. “Касьянов, отдай дачу”, – скандировал в мегафон руководитель отряда “Наших”. В небо выпустили плюшевого мишку с оранжевыми шарами. В сторону Касьянова полетели яйца и камни, дело дошло до потасовок, за которыми равнодушно наблюдала полиция. Это было первое публичное выступление “Наших” против оппозиции. С тех пор такая травля – с небольшими вариациями – станет рутиной, привычным антуражем любого выступления “несистемной оппозиции”, то есть такой оппозиции, которой Кремль запрещает идти на выборы.

Съезд, на котором Касьянова собирались избрать лидером Демократической партии, был назначен на субботу 17 декабря. Но, приехав утром в Колонный зал Дома союзов в самом центре Москвы, где и должен был проходить съезд, Касьянов и его сторонники обнаружили, что их туда не пускают. Это был рейдерский захват, только захватывали не бизнес, а партию: оказалось, что охрану мероприятия обеспечивает ЧОП, принадлежащий одному из депутатов Государственной думы, так что Кремлю даже не понадобилось ее менять, и в зал по новым спискам пускали только тех делегатов, которых “коррумпировал” накануне по договоренности с Кремлем политтехнолог Андрей Богданов. “Коррумпировал” – формулировка самого Богданова: за “правильное” голосование делегаты получали от него по 10 тысяч долларов. Касьянов и его оставшиеся сторонники срочно нашли другой зал на окраине Москвы. Сурков направил туда своего агента: переодевшись электриком, тот с мотком изоленты и фонарем в руках ходил по залу, как будто проверяя проводку, а на самом деле сообщал в Кремль, как проходит конференция касьяновцев. Впрочем, там могли не волноваться: с помощью подкупленных депутатов победа над Касьяновым уже была одержана.

После внезапных декабрьских обысков в “Нефтяном” и последовавшей затем отставки Немцова Игорь Линшиц, конечно, нервничал. Он выдохнул с облегчением – вроде пронесло! – лишь после того, как 23 декабря без проблем пересек границу в аэропорту Внуково и на частном самолете вылетел в Куршевель, где большая компания олигархов, знаменитостей и героев светской хроники собиралась, как обычно, праздновать Рождество. Ночные клубы и рестораны Куршевеля уже закупили лучшее шампанское, трюфели и черную икру, и впереди Линшица ждали две недели шумных и веселых каникул. Впрочем, 27 декабря ему надо было вернуться в Москву, буквально на день-два: провести пару встреч и заглянуть к своим сотрудникам на новогодний корпоратив. Линшиц приехал в небольшой аэропорт для частных самолетов под Женевой, зашел в джет, устроился в кресле, как вдруг заметил, что в салоне нет воды. Буквально на взлете он остановил самолет и вышел, чтобы взять с собой на борт пару бутылок. В этот момент у него зазвонил мобильный телефон – секретарша хотела уточнить какие-то детали про грядущий корпоратив. “Ой, да, чуть не забыла, – добавила она под конец. – Тут вам повестка из прокуратуры пришла по факсу”. Линшиц положил трубку, развернулся, сел в машину и поехал обратно в Куршевель. Через две недели прокуратура объявила его в международный розыск.