Предводитель маскаронов - [4]

Когда я на диване совсем зарубаюсь, Влад выходит из ванной, и начинает меня, полумёртвую, тормошить. Я то ли сплю, то ли нет, я ничего не понимаю, что он мне говорит, но точно мы трахаемся. Когда первый золотой луч солнца покрывает розовым светом ствол берёзы перед окном, я чувствую необычайный прилив энергии. Мне хочется верещать. Мой мозг необычайно свеж. Я щебечу, щебечу, как птичка. Хихикаю сама с собой, как дурочка. Пристаю к Владу, но вместо ответа слышу храп. Влад с появлением первого луча вдруг внезапно сворачивается, обмякает. Он впадает в сон, который трудно прогнать. 5 утра. Жизнерадостно пиликающее существо над замершим лысым ящером с сомкнутыми намертво веками.

В 6 утра мобильник Влада начинает верещать. Страшным голосом, как сумасшедшая злая фитюлька. Потом он переходит на подпрыгивания и что-то типа ударов по медному тазу. Мобильник вскакивает на попа, бегает по столу и падает с него, но и лёжа продолжает дерзко будить спящих. Орёт, улюлюкает всё громче и громче. Всё по барабану. Влад мёртв. Мобильник вопит уже как совсем съехавший с колёс, смешно и даже пугающе подпрыгивает. Я должна растолкать Влада, чтобы в 8 он ушёл от меня на работу. Я несу ему бутерброды с сыром и крепкое пойло нескафе. Типа на стакан кипятка четыре столовых ложки черноты с могильным запашком (нескафе почему то отдаёт трупным затхлым запашком часто). Влад лежит трупом и звонко храпит. Но всё же каким-то усилием воли он приподымает свои голубиные веки, лёжа пьёт свою бадью кофею, долго плещется в ванной, ящеры же земноводные, они любят воду, потом чистый и ослепительно красивый лысый Влад одевает трусики, комбинезон с лямками на вылинявшую зелёную рубашечку, и идёт таки на работу…

(((((((((

За окном опять что-то пилят. Звук пилы отвратителен, как звук зубопилительной машины. Басистый гадкий звук убийц деревьев. Пилят не что-то, а кого-то — хорошее живое существо от 40 до 50 лет. Пилят ровесники ровесников. Пилят из службы озеленителей. Когда едет машина озеленителей — специальная такая космическая техника для единовременной пилки, ухватки, распилки и увозки готового древесного трупака куда-то, не знаю куда, я подпрыгиваю, как ужаленная в сердце. Тем более, что выпиливают бездушно, выпиливают отличные деревья, а мёртвые деревья оставляют. Значит, тут коррупция, тут они бабло какое-то делают, древесину на дрова дачникам продают, что ли, или «план» выполняют, и профессионалов у них нет, раз они живое от мёртвого не отличают. Однажды я набросилась на пильщика и долго на него орала, что он лишает кислорода себя, своих детей и весь двор, лишает всех нас натурального очистителя воздуха от пыли и газов, лишает пташек малых гнёздышек, лишает осенью нас красоты золотых листьев, а зимой — красоты изящных линий ветвей, и что неужели ему много платят за его иудство. Мужик смотрел на меня как на чокнутую болонку, сказал грустно и стыдливо, что платят мало. «Ну так а чего ты чёрту прислуживаешь за малую копейку», — орала я, чувствуя, что ещё пара минут, и меня в дурку отправят.

(((((((((

Я люблю деревья. Больше всего я люблю старые, большие деревья. Я понимаю, что зря живу в городе, что я друид какой-то, что при моей любви ко всему натуральному и природному, при любви к Флоре прекрасной, мне надо жить в деревне. Но это абстрактное размышление. Я работаю журналистом в гламурном издании, профессии никакой у меня нет, кроме как умения делать хорошие интервью со всякими звёздами из мира культуры. Я не знаю, как могла бы я зарабатывать на жизнь в деревне, как могла бы я бороться каждый день за выживание, топить печь, выходить в сарай на ледяной нужник, как носить воду в дом и как мыть посуду, как расчищать от снега дорогу, как топать в чунях по раскисшей земле, как выливать воду из дождевых переполненных бочек, как трястись от векового природного ужаса по ночам. Как жить, не видя новых людей ежедневно и не получая подстёгивания от живого мыслящего биопланктона вокруг… Все эти бытовые детали мне знакомы, я вряд ли способна жить постоянно в единении с природой.

В городе жить намного легче. Вода льётся из крана, горячая и холодная вода, дерьмо уплывает не знаю куда, можно не озадачиваться, зимой, долгой осенью, долгой весной в квартире тепло. Очень тепло, можно ходить в футболке, это великая ценность — это дармовое, непонятно откуда постоянно идущее тепло по батареям. Электричество — ещё один бонус, колоссальный бонус. Ноутбук есть куда воткнуть в розетку, плюс телефония постоянная, дешёвая Интернет-связь. Удивительный доступный комфорт. Самые необходимые условия для существования есть, это убогая бедность, но уже не нищета и не бездомность. Но есть ещё одно «но» — это воздух, это деревья…

Мне повезло. Хрущёвка вся окружена деревьями. Хрущёвки тут были построены на пустырях в 60-е, им уже скоро будет по 50 лет. Тогда же люди, получившие отдельные квартирки со всеми удобствами, выбравшиеся из жутких перенаселённых коммуналок, первым делом стали сажать деревья на пустырях вокруг домов. Кто-то посадил яблоню себе под окна, кто-то рябину, кто-то лиственницу, кто-то берёзу и ясень. Тополя, тополя, наверное, тоже сажали.