Предводитель маскаронов - [6]
Природа примиряла меня с действительностью, выпуская повсюду свои ветки и палки, шатры и занавеси живые.
Мне казалось, что все вокруг мыслят и чувствуют как я, что всем противен СанСаныч с его червивой эстетикой, что все сдерживают рвотный рефлекс, пробегая по лестнице, крашенной в зелёный цвет плохого солдата, что у всех тлеет внутри желание расцветить эту гадость, покрыть стены домов снаружи лепниной или картинами, внутри — фресками и яркими сочными цветами, например, рамы окон покрасить в бирюзовый цвет, двери — в красный, стены — в коричневый, да мало ли есть способов украсить реальность и сделать её жизнерадостной. Ведь художник встаёт утром, и ему так хочется рисовать, как вот птице петь, а рисовать негде и не на чем, и надо, почему-то, жить в уродстве убогом блевотном.
Потом оказалось, что таких, как я, мало…
У нас во дворе опять трупак. За последние три года — три трупа на небольшом пространство. Два было в нашем замечательном подвале. Третий вот у соседнего дома раскинулся, метров сто от парадной. Это блин не город, это джунгли дикие. Между хрущёвками снуют стайки заморышей мужского и женского полу, они вечно матерятся и пьют дешёвое вонючее пиво, они одеты в чёрные куртки, они вечно в истерическом припадке. Может, у них истерика на почве безработности, охоты пить «охоту» и от готовности ради охоты пускаться во все тяжкие. Это как угольки какие-то. Наркота продаётся у нас всюду хачиками средних лет. Наша лестница вся измазана кровью наркоманов. Звонить в ментовку бесполезно, говорят, сам участковый повязан с наркодельцами. Идёшь домой, перешагиваешь через сидящую на ступенях деваху с расставленными ногами. Говоришь ей: «Девушка, милая, вам плохо? Почему вы не учитесь и не работаете? Вы же тут не живёте, зачем вы у нас сидите целыми днями на ступеньках? Не хотите ли пойти отсюда вон, подальше куда? Поработать над собой? Нет, не хотите и не можете? Бедная ваша мать!». Гадость и ужас. У киндеров отбирают мобильники, ночных мужичков просто мочат.
Мужика убили позавчера ночью; он пролежал день, ночь, и опять лежит под голубым полиэтиленом. Народ выходит из парадной 12-этажки, и идёт прямо мимо этой душераздирающей кучи полиэтилена. Даже дохлую кошку бы быстрей убрали. Это видно в назидание что ли, чтобы не убивали, или чтобы не бродили по ночам? Менты приезжали, вели себя как в сериалах: снимали отпечатки, рассматривали голое белое пузо солидного трупа. Кошмар! Человек как дерьмо и при жизни и при смерти.
Мы живём в новой дикости. Выживают самые шустрые и снующие, проныривающие в щёлку норм. Мелкие ядовитые хыщники, занимающиеся людоубийством и каннибальством, подлежат уничтожению. Двух плюгавых пацанов, промышляющих у английской школы, я как-то пристально наблюдала в 1 час дня. Они выслеживали у подвала несмышлёнышей. Вид у них был как у охотников. Я сказала крепкому дедку, ожидавшему у школы внука: «Давайте к этим уродам подойдём и пугнём их!». Он засмущался: «А вдруг они просто так, мы оскорбим невинных юношей!». Тьфу. Я одна подошла и грозно стала смотреть им в глаза. Им это не понравилось, и они исчезли. По крайней мере, сегодня ни у кого из школьников наших мобильник не отберут. В классе нет ни одного мальчика, у которого не отобрали мобильник. Зато как пышно расцвела комиссионная торговля этими игрушками! Полный беспредел и слияние жалких бизнесменов с жалкой властью.
Рано или поздно эти пацанчики, вставшие на путь преступления, будут сидеть в тюрьме, выйдут законченными тупыми отморозками, ещё меньше понимающими жизнь, чем раньше. Люди — как вши, с которыми никто не дружит, которым никто ничего не объясняет. И они в скорбном бесчувствии гадят, гадят, пока не убьют других и себя… Наверное, главное — научиться радоваться жизни…
— А что ты Владик, делал раньше?
— Когда?
— Ну, с самого начала?
— В театре работал. Сначала я в театральном учился, на актёра. Но оттуда меня выгнали на 1 курсе за профнепригодность. Я нервный очень. Слабонервный, не подхожу для театра. А потом я осветителем работал. Потом путешествовал по Европе на велосипеде. В Белоруссии границу перешёл в лесу, оказался в Польше, сел на велосипед и несколько лет так и ездил по шоссе.
— А на что ты жил?
— Строил всякое.
— А работу как находил?
— Зайду в бар, разговорюсь с каким-нибудь типусом.
— На каком языке? Ты что, иностранные языки знаешь?
— Да, могу изъясняться. Я же английскую школу заканчивал. Говорю, что строить умею. Во Франции мужику одному сарай для коров построил. В Германии — дом ремонтировал. Потом путешествую, пока деньги не кончатся. Во Франции тот мужик меня выгнал. У него в подвале были бочки с вином. Он сказал, что после работы я могу пить, что захочу. Я у него несколько бочек выпил. Он пришёл в ужас и меня прогнал. Он думал, что я по чуть-чуть буду потягивать. Когда заглянул — все бочки пустые, я последнюю допиваю…
— А чего в Россию вернулся?
— А надоело. Потом меня везде полиция ловила как футбольного хулигана. Я на одном матче у них в Европе засветился, попал в базу данных…
Я засыпаю на плече Владика и вижу во сне молодого красавчика, который на велосипеде как птица порхает по Европе. Я завидую Владику. Мне так и не удалось преодолеть силу притяжения родных просторов, так и не удалось ни разу пересечь границы страны. Я не понимаю, почему он такой мудак, почему так быстро прошла молодость, почему он здесь, в комнате на Шпалерной, в этой гробообразной длинной и тонкой с боков комнате, где, если диван разложить, уже по стенке надо к окну продвигаться. Вид из окна у Владика не ахти. Упирается в старинный дом со скромной лепниной, там какие-то чиновники маются за рабочими столами, так что надо всё время окно прикрывать шторой.
Роман «Пение птиц в положении лёжа» — энциклопедия русской жизни. Мир, запечатлённый в сотнях маленьких фрагментов, в каждом из которых есть небольшой сюжет, настроение, наблюдение, приключение. Бабушка, умирающая на мешке с анашой, ночлег в картонной коробке и сон под красным знаменем, полёт полосатого овода над болотом и мечты современного потомка дворян, смерть во время любви и любовь с машиной… Сцены лирические, сентиментальные и выжимающие слезу, картинки, сделанные с юмором и цинизмом. Полуфилософские рассуждения и публицистические отступления, эротика, порой на грани с жёстким порно… Вам интересно узнать, что думают о мужчинах и о себе женщины?По форме построения роман напоминает «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон.
Эта книжка собрана из рассказов музыкантов, архитекторов, других представителей питерской и московской богемы, да и не только, о происшествиях, случившихся с ними и их знакомыми на Невском проспекте.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.