Предупреждение путешествующим в тумане - [2]

Однако водитель «Запорожца» был совсем другого мнения. С достоинством плюнув под ноги, он сообщил:

— Этот подонок нам за все ответит. Угробил такую машину…

Я не мог понять, какую из трех он имеет в виду.

— Так нахально врезаться, — он покрутил седой головой.

— Я видел, как все произошло. У меня тоже разбита фара.

— Ну и хрен с ней, с твоей фарой. Возьми еще вот это в придачу. — он плюнул под ноги.

Его гневную физиономию заливал пот, который по вискам, носу и подбородку стекал на застиранную клетчатую рубашку.

Подошел владелец «Мерседеса».

— Гоша, — кивнул он нам.

— Вот подонок, — пот сильнее заструился по вискам хозяина «Запорожца», — другого слова нету. Ты ж меня таранил!

— Не надо ругаться, — Гоша обвел нас спокойным взглядом.

— Нет, ты посмотри, — седой дернул меня за рукав, — ты посмотри, что этот леший наделал. Смотри, смотри.

— Уже видел, — я отодвинулся. — Правда на вашей стороне. Одного только не пойму: зачем…

— Я же не отпираюсь, что виноват, — несмотря на незавидное положение виновник вел себя с завидным достоинством. Пусть ГАИ акт составит, справки об аварии выдадут — и все расходы по ремонту вашей колымаги я на себя возьму. Только шуметь не надо.

Старик обиделся. Наверное, он считал, что его транспортное средство заслуживает другого определения.

— Что касается вас, то вообще-то надо было соблюдать дистанцию…

— Надо себя на дороге прилично вести, — разозлился я.

— Однако, — Гоша улыбнулся, — семь бед — один ответ. Меня в городе все знают, замолвлю за вас словечко в автосервисе. Они вам мигом все поправят. И расходы — за мой счет.

— Обойдусь как-нибудь.

— Да что вы, не сердитесь. Считайте это взаимной услугой.

— В каком смысле взаимной?

— Видите ли, мне никак нельзя сейчас права терять. Поэтому при разборе постарайтесь быть объективным. Ведь это его «Запорожец» меня подрезал, когда я на обгон пошел.

— Я в такие игры не играю.

— За несколько «франклинов» он себе вторую такую же тачку купит, — Гоша достал бумажник и вынул из него пачку стодолларовых купюр. — А если по закону — так у него машину ржа сожрет, прежде чем он страховку получит. Если вообще такие колымаги кто-нибудь страхует…

Старик с интересом наблюдал за нами и теперь снова потянул меня за рукав:

— Слышь, парень, а ведь правда. Пусть только деньги вперед даст. А там, кто его знает, может, и вправду я подставился.

— Катитесь вы… — я махнул рукой. — Надо ГАИ вызвать.

* * *

Когда все необходимые процедуры остались позади, Гоша подцепил «Запорожец», и мы отправились в гараж. Там он исчезает в глубине длинного серого здания, смахивающего не то на конюшню, не то на заброшенный склад.

Седой продолжает потеть и озираться по сторонам. А я решаю пройтись среди поржавевших выпотрошенных таратаек, которыми заставлен двор гаража.

Краска на кузовах облупилась, и рыжий металл осыпается ядовитой пылью от малейшего прикосновения. Асфальт под ногами весь потрескался, трещины проросли пожухлыми стеблями полыни. Зрелище довольно унылое, я останавливаюсь. Один из ржавых остовов вдруг скрипит и неожиданно оседает, подняв облако пыли. Его обломки задевают соседние груды лома, и мне кажется, что на мгновение все автомобильное кладбище приходит в движение.

За спиной слышатся хлопки испуганных птичьих крыльев.

Наверное, шум напугал крылатых обитателей свалки.

Минут через десять ко мне подходит Гоша. Вместе с ним — мужчина лет сорока пяти с блестящей, словно отполированной лысиной, в черном, забрызганном краской халате.

— Тут такое дело, — Гоша кивает на спутника, — нужного механика уже нет. На выходные уехал на рыбалку, вернется в понедельник. Согласитесь подождать? Заодно, я договорился, вам профилактику сделают. В качестве компенсации за потерянное время. Вы ведь не местный, как я понял? — спрашивает он.

— Да, приехал к приятелю.

— Значит, подождете?

— Раз другого выхода нет…

Лысоголовый всем своим видом показывает, что другого выхода действительно нет.

— Скажите, откуда я могу позвонить?

— Там, справа на стене, телефон, — он машет в сторону открытой двери.

Седьмой час. У меня мало надежд застать Эдгара на работе. Но три долгих гудка, и он снимает трубку.

— Привет, — говорю я, — хочу свалиться тебе на голову.

— Слушай, — Эдгар немного растягивает гласные, — я совсем недавно тебя вспоминал. Это хорошо, что ты приехал.

— Собираюсь погостить до понедельника. Найдешь мне приют?

— Не волнуйся, что-нибудь придумаю. Где ты находишься?

Я объяснил.

— Слушай, тогда садись на пятый автобус. Через три остановки буду тебя ждать. Еще успеем выпить по чашечке кофе…

На прощанье Гоша сигналит, снова вспугнув чьи-то быстрые крылья, и говорит:

— Если заскучаете, приходите на стадион. Теннисные корты, тренажеры, сауна. Охрану я предупрежу, скажите им — Георгий Васнецов пригласил. Я — помощник мэра по спорту и туризму.

Выхожу через ржавые ворота и на мгновение останавливаюсь. Город обволакивал меня, как полуденный сон. Он приникал к земле здесь, на окраине, повторяя своими улицами изгибы оврагов, таившихся под зарослями серой крапивы, и где-то там, ближе к центру, вставал на четвереньки блочными многоэтажками. Кривая улица карабкалась на пригорок, а на углу стояла обезглавленная церковь красного кирпича, с заколоченными фанерой окнами и безысходной вывеской: «Склад».