Пределы наказания - [12]

В-третьих, подверглось тщательному анализу само понятие опасности, как оно используется в сфере уго­ловного права. Как показал фон Хирш в своей прекрас­ной статье (1972), многочисленными исследованиями доказано, что нет необходимой ясности, в каких слу­чаях его следует применять, что оно обладает незначи­тельными прогностическими возможностями, когда речь идет о выделении опасных преступников, и что обычно некарательное воздействие не приносит успеха. С этим полностью согласуются результаты скандинав­ских исследований, мнения Кристиансена и его соавто­ров (1972), Далгарда (1966) и Стенга (1966). Бесконеч­ные скандалы, разгорающиеся вокруг немногих остав­шихся специальных учреждений, предназначенных для этого контингента людей, показывают, что их существо­вание органически связано с недопустимыми моральны­ми компромиссами.

Наука дает аргументы. Но одних лишь аргументов недостаточно, чтобы изменить социальную действитель­ность. Это приводит нас к четвертому пункту объяс­нения того, почему теория некарательного воздействия терпит поражение. В 60-х годах нашего века лейбори­сты получили некоторую власть или по крайней мере обрели респектабельность. Представители рабочего класса — не все они, конечно, вышли из этого класса или принадлежат ему, речь в данном случае идет об идеологии — были встревожены открывшимися фактами неравенства и злоупотреблений, которые совершались под видом некарательного воздействия. Совсем не улуч­шало положения и то обстоятельство, что большинство тех, к кому они прпмепяются, вышли именно из тех классов, которым, как предполагается, должна принад­лежать политическая власть. В дополнение к этому следует указать на то, что альтернативные меры кон­троля, по-видимому, уже находились в поле зрения. Появилась концепция государства всеобщего благоден­ствия. С бедностью и убожеством следовало бороться не посредством тюрем, а посредством пенсий и социаль­ной помощи.

Глава четвертая УДЕРЖАНИЕ

4.1. Теории-близнецы

Принимая активное участие в ниспровержении тео­рии и практики некарательного воздействия в рамках уголовного права, я с большим волнением и тревогой наблюдал за тем, как падение конкурента способствует пышному расцвету теории удержания. В течение дли­тельного времени я по утрам читал лекции о заблуж­дениях теории некарательного воздействия, а после по­лудня в той же самой аудитории в Осло и перед теми же очень внимательными слушателями читал лекции о достоинствах теории общего предупреждения И. Анденес. Конечно, слушатели были внимательны. Эти лю­ди готовились к службе в системе уголовной юстиции. Они нуждались в рациональной альтернативе теории некарательного воздействия. В добротных, рациональ­ных научных субститутах — в соответствии с тем, к чему они привыкли. Они получают их. И все в большем количестве. В течение последних лет были высказаны серьезные предложения по изменению уголовного пра­ва и в Финляндии (Анттила, 1977) и в Швеции (док­лад Национального совета по предупреждению преступ­ности, 1977). В обоих случаях провозглашается, что некарательному воздействию должен быть положен ко­нец. И в обоих случаях в качестве наиболее желатель­ной альтернативы называется удержание — или, как мы говорим в Скандинавии, «общее предупреждение», — которое должно стать основой системы уголовного права. Дихотомии царят в мире. Раз теория некаратель­ного воздействия ушла со сцены — значит, нужна тео­рия общего предупреждения. Что касается меня, то я усматриваю именно в этом принципиальную слабость шведского доклада «Новая система уголовного права», который в других отношениях имеет вдохновенный и вдохновляющий характер. Как будто некарательное воздействие и удержание исчерпывают собой возмож­ности совладать с конфликтами.

Это слишком просто. И в то же самое время вполне естественно, что идеи общего предупреждения зани­мают место идей некарательного воздействия. Часто полагают, что между этими идеями существует прин­ципиальное различие. Однако на самом деле они близ­ко соприкасаются друг с другом по многим позициям. И те и другие на нынешней стадии их развития пред­ставляют собой продукт эпохи рационалистического, утилитаристского мышления. И те и другие содержат элемент манипулирования. Некарательное воздействие есть нечто такое, что предназначено изменить поведе­ние преступника; удержание есть попытка изменить поведение других людей. В обоих случаях причиня­ется с определенной целью боль. В обоих случаях предполагается, что происходит своего рода модифи­кация поведения.

Другим общим свойством этих идей является их тесная связь с наукой. Но нет ничего смешнее, чем из­мерять эффективность некарательного воздействия. Эта эффективность целиком отрицательная. В результате исследователи двинулись к новой земле обетованной. Можно ли удержать отдельных лиц от убийства, если убивает само государство? И. Эрлих (1975) утверждает, что казнь одного убийцы спасает жизнь семи-восьми людям. Однако, по мнению других авторов, прав Т. Селлин (1967), показавший, что смертная казнь не влия­ет на частоту умышленных убийств. Эти проблемы сложнее, чем оценка эффективности некарательного ноздействия. Но в принципе применительно к общему предупреждению и некарательному воздействию речь идет о тех же самых проблемах и тех же возможностях измерения. И стороны, принимающие участие в новых дискуссиях, такие же. Поскольку существуют вопросы факта, науки и прикладной социальной инженерии, мы снова оказываемся в руках экспертов по измерению, а затем попадаем в руки «специалистов по социальным вопросам», чтобы получить результаты, пригодные для практической реализации.