Предел прочности. Книга четвертая - [43]

3.Ли,

4.Маргарет, она же Марго,

5.Мариунэллия (забито и стерто), Арчер (набрано и зафиксировано).

С девчонками вышло легко, все пять сокурсниц припомнились без особых проблем, осталось десять парней:

6.Авосян,

7.Вейзер,

8.МакСтоун,

9.Мэдфорд,

10.Леженец,

11.Луцик,

12.Нагуров,

13.Энджи, который Соми.

И наступил жесткий тупняк… Где еще два человека? Пришлось вспоминать расселение по комнатам и только тогда, хлопнув себя по лбу, под цифрой четырнадцать вписал: Воронов.

По-прежнему не хватало одного курсанта, не было ему места ни в комнатах, ни за партами в аудитории. Я и так, и эдак крутил бедную память, вытряхивал наружу содержимое черепной коробки, но вместо нужной фамилии в голове всплывали смешные и не очень эпизоды из прошлой жизни. Вот мы с Ловинс стоим на берегу озера, а в другую секунду сижу в темной столовой, наблюдаю, как Соми звякает посудой, спешно заполняя подносы. Многие вещи припомнились даже те, на которые ранее не обращал особого внимания, вроде модных стрижек Вейзера. Они у соседа менялись чаще, чем погода за окном.

Прошлое… прошлое - это конечно хорошо, но где, бездна его побери, пятнадцатый человек?! Понимаю, можно забыть меню столовой (его я кстати помнил прекрасно), погоду, которая была под новый год, даже перепутать процент набранных баллов в итоговом тесте, но людей, с которыми жил и которых было не так чтобы много? Становилось откровенно страшно: казалось, что я медленно и неуклонно схожу с ума, конкретно еду крышей и, что самое хреновое в сложившейся ситуации, процесс сей начался давно, еще на первом курсе в академии, когда обсчитался и решил вдруг, что нас пятнадцать. Память услужливо подкинула неприятные диагнозы, поставленные госпожой Валицкой, и эта ее фраза «отклонение в рамках нормы». Это норма, придумать человека, и проучиться с ним четыре года в академии? Мне нужны были ответы, немедленно, здесь и сейчас, и дать их мог только один человек.

- Из-за тебя мне пришлось менять рабочий график, переносить на завтра сеанс господина Макфри. Хочу заметить, его проблемы куда серьезнее твоих, - Анастасия Львовна выглядела недовольной, острый ноготок мерно постукивал по прозрачной стенке бокала. Такой посуды я у нее раньше не замечал: с гравировкой хищной птицы, раскинувшей крылья в полете.

Перемены коснулись не только отдельных вещей, сменился интерьер кабинета в целом: поменяли окрас стены, появились новые картины, место громоздкого стола занял его более изящный собрат. Исчезло и испарилось множество деталей, захламлявших окружающую обстановку, перегружающих ненужными подробностями, которые мешали сосредоточиться и расслабиться. Ничего не напоминало о прошлом хозяине, сгинул чужой дух, как Анастасия Львовна и обещала.

- Петр?

Кажется, я излишне увлекся изучением нового интерьера, забыв, зачем пришел. Ну да, в последнее время слишком многое забываю или помню то, чего отродясь не бывало.

- Вы сделали ремонт?

- Да, спасибо, что заметил. Ты об этом пришел поговорить? – в голосе звучат неприкрытые нотки раздражения. Психолог до мозга гостей, госпожа Валицкая держала под контролем собственные эмоции, и вдруг такая слабость.

- Обычно роль недовольного играю я, а вы сама доброжелательность

- Прости, Петр, просто господин Макфри… а, впрочем, не важно.

- Виданное ли дело, Анастасия Львовна извиняется, - закатываю глаза, в излишне притворном удивлении. - Неужели неведомый господин Макфри настолько вывел вас из себя или не можете простить мне прошлой измены, когда предпочел другого психолога?

- Ты же знаешь, это не имеет значения. Ты здесь и сейчас, и я готова тебя выслушать, - Валицкая берет себя в руки, мягко улыбается. – Рассказывай, что произошло?

Ну я и рассказал про путаницу с численным составом учебной группы, когда лоб в лоб столкнулись реальность и мои представления о ней. Госпожа психолог все это время молчала, лишь ноготок отстукивал заданный ритм. Своего рода метроном, успокаивающий нервную систему пациента. Я действительно перестал волноваться, а к концу небольшого монолога так и вовсе расслабился, откинувшись на спинку кресла, и позволив себе вытянуть ноги.

- Что скажете, Анастасия Львовна?

- Я не знаю.

- То есть как это не знаете?

- Я всего лишь человек, у меня нет готовых ответов на каждую загадку психики. Впрочем, не вижу особых поводов волноваться. Вот если бы ты вспомнил имя пятнадцатого члена группы или того хуже, общался с ним, тогда да, тогда беда. Невидимые друзья одно из самых неприятных явлений в современной психологии.

Признаться, немного растерялся от выводов Валицкой: ожидал чего угодно, но не равнодушия, граничащего с безразличием. Это как прибежать к мамке на кухне и единым духом выпалить историю про страшного бабайку, который живет под кроватью. Мать, конечно, выслушает, со снисходительностью взрослого человека, потреплет по макушке и посоветует не забивать голову глупостями. Какие же это глупости, когда сам слышал: шебуршит он.

Я сейчас ощущал себя тем самым ребенком, который поделился сокровенными страхами, и которого отказываются воспринимать всерьез.

- Вы не понимаете, их было пятнадцать, точно помню.