Предчувствие - [47]
Вдруг угол стола почудится таким острым, как будто готов пронзить стену до бесцветной крови (словно острие памяти внутри черепа). А когда они с Альмой пойдут по старым крышам, по гремящим выгнутым листам, изрисованным ржавчиной, пойдут сквозь ночную бессонницу, то в сером свете под сеющим дождем далекие профили темных фонарей и, совсем странно, даже их тени и даже отблески на подвижной речной воде покажутся ему скульптурами. Петр скажет об этом.
Нет, я вряд ли когда-нибудь смогу думать о работе, выходя из мастерской. (Альма.) А это работа? (Петр.) Да, но не в том, привычном смысле. Хотя и правда лучше найти другое слово. (Альма.) Дребезг подвижных железных листов, выкрашенных в цвета молнии. Стекающие с них черные потоки, собирающиеся в их изгибах лужи. Тонкая шаль, в которую она станет кутаться так, словно ее зазнобит. Эту не совсем законную прогулку будет сопровождать риск оступиться, поскользнуться на склоне, сорваться вниз. Они будут придерживать друг друга над каменно-неподвижными стенами. В пестром тумане. Под присмотром недружелюбного, морщинистого, осеннего неба, в складках которого уже начнет скапливаться завтрашний день, чувствуя свою жданность. Альма (вопреки обещанному): Главный недостаток фигур в том, что они готовы безо всякой меры перенимать мою бледность, я должна научиться избавлять их от нее. Петр: Разве? По-моему, они не бледные, а смуглые. Альма: Хорошо, если так. Но вполне возможно, что смуглость – лишь сумеречный подвид бледности.
Рассказывая о себе, она будет освещать закоулки его собственной жизни. Их дробящиеся паузами диалоги лишатся недомолвок. Или вернее – за ними проявится другая недосказанность, черпающая силы в молчании, в неподвижности. Там засверкают все непроизнесенные слова. (Оттого молчание снова покажется ему вплотную близким к будущему.) У нас так с братом – наверное, слишком много общения в детстве, и теперь уже вряд ли найдется нужда говорить. (Скажет Альма.) Люди бесконечно должны представляться друг другу, рассказывать про себя, узнавать друг друга: вот он я, знакомьтесь. В этом представлении что-то, а вернее все – не так, словно в грошовом, бульварном театре. Раньше всего этого – другие мысли, натужно пытающиеся быть сформулированными. Но люди упорно будут предпочитать выжимку болтовни оставшимся нераскопанными мыслям. И если уж нельзя избавить повседневность от плесени коммуникации, то от нее точно нужно попытаться очистить искусство. (Все это тоже скажет Альма.)
Ее хрупкость, ее уязвимость. Ее длинная юбка с разрезами по бокам. Случайность их встречи, складывающаяся в неотменяемый образ. Череда совпадений, отметающих прошлое как нелепую случайность. Совпадения, появляющиеся из будущего. Сокровенная, безмятежная сила их бесконечной немощи. (Это мысли Петра, и они не более неслышны, чем фразы, которые он вот-вот соберется произнести.) Еще ему покажется, что, проводя рукой по скульптурам, он коснется ее, а не их. Так и будет. Шорох длинных одежд. Локоны на ее висках – такие хрупкие, прозрачные, такие женские.
Паузы и аккорды дыхания. Распадающиеся на полуслове фразы. Миг прерванной мысли. Все замрет в ожидании, будет здесь только потому, что будут они двое. Молчание, переполненное речью и тонким звоном.
Ты жив? (Это вопрос Альмы.) Так ли это важно? (Это вопрос Петра.) Какое сейчас время года? (Это вопрос Альмы.) Похоже, у этого времени нет года. Он все никак не наступит. И мы по-прежнему у самого его кануна. (Это ответ Петра.) Необязательно, вдруг это безвременный год. Они просто не смогут встретиться – год и время. Вот и все. (Это предположение Альмы.) Или же этому году нужно не одно, а несколько времен. Триста шестьдесят пять, например. Или лишь сто. (Это предположение Петра.) Сейчас просто будет ночь. Просто молчание. Просто неслышный звон. Он вот-вот прикоснется к изогнутым крышам. (Скажет Альма.) Нет, это крыши потянутся к нему, уронив свои неуклюжие, обделенные архитектурной нежностью водосточные трубы. (Скажет Петр, прикоснувшись к ее волосам.) Водосточные трупы – так правильнее. (Улыбнется Альма.) Нет-нет, не нужно этого. (Петр.) Да, ты прав. (Альма.) Сбежим отсюда. (Предложит Петр.) Но за нами наверняка погонятся разъяренные водостоки. (Возразит Альма.) Как пушки, наполненные дождем. (Скажет Петр.) Их прозрачные залпы. (Скажет Альма.) Их звенящая пустота. (Скажет Петр.) Их гибель. (Скажет Альма.) Не станем пугаться кровоточащих крыш. (Скажет Петр.) Ни в коем случае. (Подтвердит Альма.) Крыши должны защищать нас только от дождя или же от всего неба? (Спросит Петр.) От ночного звона. (Ответит Альма.) Но ночь обязательно оставит следы, на которые мы наткнемся днем. (Возразит Петр.) Тогда и шелк превратится в свинец. (Успокоит его Альма.) Нам нужно замереть, чтобы не испортить молчание этой секунды. (Успеет сказать Петр.) Они помолчат еще шестнадцать или семнадцать минут. (Да, мы все еще способны шутить, только не вздумайте смеяться.) Наконец она произнесет: Как будто мысли опять намерены покинуть меня и, наверное, уже не вернутся. Петр спросит: А что останется на их месте? Альма попытается ответить: Ничего. Не смогу узнать. Сложно сказать. По-моему, завтрашний день будет все дальше удаляться от нас, а не приближаться. Как невыразимая, неясная истина.
«Пустырь» – третий роман Анатолия Рясова, написанный в традициях русской метафизической прозы. В центре сюжета – жизнь заброшенной деревни, повседневность которой оказывается нарушена появлением блаженного бродяги. Его близость к безумию и стоящая за ним тайна обусловливают взаимоотношения между другими символическими фигурами романа, среди которых – священник, кузнец, юродивый и учительница. В романе Анатолия Рясова такие философские категории, как «пустота», «трансгрессия», «гул языка» предстают в русском контексте.
«В молчании» – это повествование, главный герой которого безмолвствует на протяжении почти всего текста. Едва ли не единственное его занятие – вслушивание в гул моря, в котором раскрываются мир и начала языка. Но молчание внезапно проявляется как насыщенная эмоциями область мысли, а предельно нейтральный, «белый» стиль постепенно переходит в биографические воспоминания. Или, вернее, невозможность ясно вспомнить мать, детство, даже относительно недавние события. Повесть дополняют несколько прозаических миниатюр, также исследующих взаимоотношения между речью и безмолвием, детством и старостью, философией и художественной литературой.
Что нового можно «услышать», если прислушиваться к звуку из пространства философии? Почему исследование проблем звука оказалось ограничено сферами науки и искусства, а чаще и вовсе не покидает территории техники? Эти вопросы стали отправными точками книги Анатолия Рясова, исследователя, сочетающего философский анализ с многолетней звукорежиссерской практикой и руководством музыкальными студиями киноконцерна «Мосфильм». Обращаясь к концепциям Мартина Хайдеггера, Жака Деррида, Жан-Люка Нанси и Младена Долара, автор рассматривает звук и вслушивание как точки пересечения семиотического, психоаналитического и феноменологического дискурсов, но одновременно – как загадочные лакуны в истории мысли.
«Прелюдия. Homo innatus» — второй роман Анатолия Рясова.Мрачно-абсурдная эстетика, пересекающаяся с художественным пространством театральных и концертных выступлений «Кафтана смеха». Сквозь внешние мрак и безысходность пробивается образ традиционного алхимического преображения личности…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это не книжка – записи из личного дневника. Точнее только те, у которых стоит пометка «Рим». То есть они написаны в Риме и чаще всего они о Риме. На протяжении лет эти заметки о погоде, бытовые сценки, цитаты из трудов, с которыми я провожу время, были доступны только моим друзьям онлайн. Но благодаря их вниманию, увидела свет книга «Моя Италия». Так я решила издать и эти тексты: быть может, кому-то покажется занятным побывать «за кулисами» бестселлера.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.