Предательство в Неаполе - [109]

— А ну, мать вашу, прочь с дороги, — говорю я, раздвигая мальчишек, загораживающих мне путь.

Со всех сторон мне в ответ несется брань. Сипловатые голоса юных неаполитанцев придают их ругани поразительную сочность.

Наконец выныриваю из толпы. Рубашка промокла насквозь и липнет к телу. Деньги! Деньги-то у меня еще остались? Ощупываю карманы. Все вроде на месте. Перехожу на теневую сторону улицы.

Прислоняюсь к стене. Шагах в тридцати от меня полицейская машина. В ней курят полицейские. Я тяжело дышу, обливаюсь потом, руками упираюсь в колени. Лица моего им не видно. Полицейские равнодушно наблюдают за мной. Запрудившая дорогу толпа студентов их, судя по всему, не беспокоит. А вдруг полиция здесь по мою душу? Может так быть? Для этого Луиза должна была рассказать Алессандро, где она меня оставила (мне не верится, что она проговорилась), а он должен был распорядиться, чтобы меня выследили, — и все это за пять минут. Рассуждай здраво, говорю я себе, упершись взглядом в тяжелый серый камень тротуара. Я должен на что-то решиться. Бежать сейчас же. Спасаться. Ехать на вокзал к Джованне? Подвергнуть риску нас обоих. Мой мозг кажется безжизненным, как камень под ногами.

Я выпрямляюсь и бреду по улице. Мое разбитое лицо вызывает у полицейских интерес. Из окна машины вылетает окурок и падает в паре шагов от меня, прямо у меня на пути. Пустяк. Мне не надо обращать внимание. Пока я не покину Неаполь, всякий встречный будет мне казаться потенциальным убийцей. Проходя мимо машины, стараюсь принять беспечный вид, невзирая на разбитое лицо, не замечая тупую боль, что не отпускает меня уже много часов. Я всего-навсего турист. Полицейский, сидящий рядом с водителем, смотрит, как я прохожу мимо. Рука его тянется к рации в машине. Пустяки, уговариваю я себя. Просто от скуки ему любопытно, что это за турист такой, с разбитой мордой, есть на что посмотреть… а по рации он докладывает просто потому… ну, не знаю, просто докладывает. Не обращай внимания, у тебя есть дела поважнее: Джованна наверняка уже ждет на вокзале, рано или поздно Лоренцо попытается ее найти. И я почти уверен, что Алессандро догадался: Луиза ходила не в колледж. Он слишком проницателен. Жалкие мгновения отделяют меня от той минуты, когда двое мужчин независимо друг от друга сообразят, что их драгоценные женщины со мной. Может, мгновения эти уже пролетели. И теперь Алессандро в своем величественном доме на холме и Лоренцо в своей мрачной квартире в самом сердце Форчеллы стали моими преследователями. Весь Неаполь охотится за мной.

Бросаю взгляд через плечо. Надеюсь, что полицейская машина уже уехала. Но нет, стоит как стояла, а полицейские вышли, облокотились на крышу и, заслонив глаза от солнца, смотрят в мою сторону. Один из них ведет переговоры по рации. Толпа студентов позади них рассасывается. Вокруг нет ничего, что, помимо меня, могло бы привлечь полицейских. Может, за моими передвижениями следят, передавая сведения от патруля к патрулю, пока я не покину город? И делают это по просьбе Алессандро: просто убедитесь, что он убрался. Но в таком случае полиции должны были спустить команду по всей цепочке, начиная с Алессандро. Это сколько же денег надо дать в лапу, чтобы держать под наблюдением какого-то побитого туриста и докладывать о его передвижениях?

Подумай: двум могущественным неаполитанцам нужно, чтобы ты убрался из города. Я просто должен двигаться к аэропорту. Это устроит обоих. В данном случае не имеет значения, на кого работают полицейские.

Значит, придется бросить Джованну? Если полиция действует по заданию Алессандро, то шансы у меня по-прежнему остаются.

Но в следующий миг я понял, что мои шансы равны нулю. Из переулка вышли Гаэтано и Сальваторе. Темные костюмы, белые сорочки с открытым воротом, выпущенным на лацканы пиджаков, ниточка пробора в густо напомаженных волосах, блестящих на солнце. Стараюсь не смотреть в их сторону, но не могу сдержаться и не бросить на них косой взгляд. Наши глаза встречаются. Гаэтано улыбается сдержанно и скупо, Сальваторе хочется выглядеть похулиганистее, более угрожающе. Он торжествующе ухмыляется.

Ясно, что полицейские получили указания от Алессандро. Что это значит? Поможет ли мне выработать стратегию действий? Лоренцо обходится чисто семейными средствами и не рассчитывает, что ему удалось убедить меня силой. Я опять недооценил Алессандро. Ему просто хочется, чтобы я убрался, и, добиваясь этого, он привлекает полицию — запускает механизм, эдакую пастушескую хворостину, которая гонит меня прочь из города. Алессандро незачем самому угрожать мне: он знает, что может предпринять Лоренцо и что это подтолкнет меня на нужный путь. Алессандро всего-то и надо — дать мне понять, что я лишен защиты.

Я останавливаюсь, и в тот же миг Гаэтано с Сальваторе останавливаются тоже. Они удивлены, а потому даже слегка спотыкаются. В слежке они новички, это понятно. Интересно, сколько времени они меня пасут? Что успели подсмотреть? Как мы с Луизой идем в банк, как я получаю деньги в вестибюле? Что они думают? Джованны это никак не касается. Я просто возвращаюсь домой, подчиняясь воле Алессандро. Не имеет даже значения, известно ли им о побеге Джованны, — до тех пор пока я с ней не встречусь на вокзале…