Предательство Тристана - [19]

Все пять, конечно же, обратили внимание на его форму – он намеренно пришел в ней. Три шлюхи направились ему навстречу; каждая проговорила ему: «Guten Abend» [30], умудряясь даже в этих двух словах немыслимо исковеркать немецкий язык. То, что две старшие остались на месте, нисколько не удивило его. Эти, вероятно, терпеть не могли немецких оккупантов, по крайней мере, меньше скрывали свои чувства. Он остановился, улыбнулся женщинам, возвратился к ним. Теперь он прошел совсем рядом с ними.

Подойдя вплотную, он ощутил запах страха. Это ведь всего-навсего миф, что только собаки могут учуять людской страх, Клейст давно уже это знал. Он, хотя и на любительском уровне, изучал биологию. Любая бурная эмоция, а особенно страх, стимулировала действие апокриновых желез под мышками и в паху. Через волосяные луковицы выделялся секрет. Запах был острый, мускусный и кисловатый, безошибочно распознаваемый.

Он чуял ее страх.

Шлюха не просто не любила немцев, она боялась их. Она хорошо видела его мундир, узнала форму тайной полиции и перепугалась, что немцам стало известно о ее причастности к Сопротивлению.

– Ты, – сказал Клейст, указав на нее пальцем.

Она отвела глаза и подалась всем телом назад. Это еще больше укрепило уверенность Клейста, хотя это была именно уверенность, а не подозрение и ему не требовалось подтверждений.

– Немецкий джентльмен выбрал тебя, Жаклин, – поддразнила товарку одна из более молодых шлюх.

Она неохотно повернулась и посмотрела ему в лицо. Ее волосы были отбелены перекисью водорода, нельзя было не заметить, что она сделала это уже давно и очень небрежно.

– О, такой красивый солдат, как вы, может найти кого-нибудь и получше меня, – сказала она, пытаясь придать хриплому, прокуренному голосу фривольный тон. Голос чуть заметно дрожал, и Клейст угадывал за этой дрожью учащенное сердцебиение.

– Я предпочитаю зрелых женщин, – ответил он. – Женщин, имеющих опыт, знающих пару-другую интересных штук.

Шлюхи визгливо захихикали.

Блондинка с видимой неохотой подошла к нему.

– Куда мы пойдем? – спросила она.

– У меня нет комнаты, – сказал Клейст. – Я живу не в городе.

Шлюха, шедшая рядом с ним, пожала плечами.

– Тут поблизости есть тихий переулок.

– Нет. Для того, что я хочу, это не годится.

– Но если у вас нет никакого угла…

– Все, что нам нужно, это кровать и немного уединения. – Ее нежелание вести его к себе было настолько заметно, что ему даже стало смешно. Ему нравилось играть со своей жертвой, как кошка играет с мышью. – У тебя, конечно же, есть квартира где-нибудь поблизости. Я не останусь в долгу.

Ее дом на улице Мазагран оказался обшарпанным, давно не видевшим никакого ремонта. Они молча поднялись по лестнице на четвертый этаж. Она долго рылась в кошельке, разыскивая ключи; ее возбуждение нельзя было не заметить. Наконец она впустила его. Квартира оказалась на удивление большой и очень скудно меблированной. Проводя гостя в спальню, женщина указала на дверь ванной.

– Если вам требуется в la salle de bain… – сказала она.

Кровать оказалась просторной, с комковатым матрацем. Она была застлана потертым алым покрывалом. Он сел на край ложа, женщина присела рядом с ним. Начала расстегивать его китель.

– Нет, – остановил он женщину. – Сначала разденешься ты.

Она встала, вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Он прислушался, пытаясь уловить скрип выдвигаемого ящика, клацанье заряжаемого оружия, но из-за двери доносился лишь шум воды, льющейся из крана. Она появилась через несколько минут, облаченная в халат бирюзового цвета, и на ходу быстро распахнула его, чтобы показать клиенту свое обнаженное тело. Для женщины ее возраста груди оказались на удивление пышными.

– Разденься, пожалуйста, – сказал Клейст.

Поколебавшись всего одну-две секунды, она скинула халат на пол, с выражением надменной гордости открыв обнаженное тело. Затем подошла к немцу и, стоя почти вплотную к нему, стала расстегивать его китель.

– Ложись в кровать, пожалуйста, – мягко, но настойчиво потребовал Клейст.

Женщина послушно улеглась; ее движения были исполнены заученного изящества. Лежа на спине, она все еще продолжала позировать.

– Вы очень скромный человек, – сказала она. – Не хотите показываться голым.

– Да, – ответил Клейст, умело изобразив застенчивость. – А еще я хочу сначала немного поговорить. Как ты?

Она чуть-чуть помолчала.

– Вы хотите, чтобы я говорила вам неприличные вещи, да?

– Готов поспорить, что ты могла бы многому научить меня. – Клейст учуял запах влажной мешковины даже раньше, чем успел увидеть угол мешка, торчавший из-под кровати. Мешок использовался для перевозки снаряжения, решил Клейст. Вот почему он был сырой. Может быть, где-то за городом шел дождь. – Ах, как же хорошо пахнет у вас в деревне!

– Прошу прощения?

Немец наклонился и вытащил из-под кровати аккуратно свернутый мешок.

– Да, я чую запах плодородной почвы долины Луары. Кремнеземная глина, известняки. Ведь это Турень, да?

Женщина испугалась, но лишь на мгновение, и тут же поспешила скрыть свой страх пожатием плеч. Повернувшись на бок, она протянула руку и легонько нажала ладонью на брюки Клейста в шагу.