Предатели - [31]

Ангелочек довольно визжит, а потом, не стесняясь вообще никого, тянет меня за галстук прямо в примерочную.

Чем мы там будем заниматься слишком очевидно.

Но мои покупки все покроют.

Даже моральный ущерб, когда я тупо жарю Ангелочка, поставив ее раком, и она орет, словно порно-актриса.

Все мои женщины — это только вот так.

Взял, использовал и послал.

Я и ее бы отправил куда подальше, но с Ангелочком вообще никаких проблем: она ни на что не претендует, у нее уже есть новый «папик», которого она старательно окучивает и даже не скрывает, что ждет кольцо и предложение буквально с дня на день. А я у нее — для души, для секса и для здоровья.

Впрочем, взаимно.

Из магазина мужской одежды мы, как я и обещал, идем за покупками для Ангелочка.

Она уже столько раз здесь была, а все равно носится между витринами, как маленькая, и все время во что-то тычет пальцами. Ведет себя как ребенок, которому никак не надоедят карамельки в пестрых упаковках, хоть она на пару лет старше меня.

Порой мне до чертиков завидно, что я не могу вот так же — тупо наслаждаться жизнью, тратить деньги направо и налево, чувствовать вкус новой жизни за хер знает сколько километров от дома. Я пробовал и не раз. Нифига не получилось. Наоборот — чуть не стошнило от этого вкуса «роскошной богатой жизни». Так что лично для меня все ограничилось хорошей квартирой, автомобилем и парочкой дорогих гаджетов. А шмотки и «декор» покупает Ангелочек — ей это в каждый раз в кайф, как в первый раз.

Я стряхиваю дурные и грустные мысли, и только сейчас замечаю, что Ангелочек потерялась. Точнее, она отстала, потому что буквально прилипла к витрине бутика Вивьен Вествуд и гипнотизирует взглядом выставленное на манекене платье.

Подхожу.

Пытаюсь впитать эту искреннюю и естественную жадность и одержимость «люксом».

Почему от человека можно заразиться гриппом, гепатитом и какой-то венерической хренью, но нельзя заразиться настроением и вкусом к жизни?

Провожу рукой по крутому бедру Ангелочка, притягиваю к себе и шепчу на ухо:

— Хочешь его?

Она, как золотая рыбка, только открывает и закрывает рот, но это совершенно точно многократное повторение слова «да».

Открываю перед ней дверь и искренне улыбаюсь, когда Анжела мгновенно, едва к нам идут консультанты, забывает о моем существовании. Это на час точно: сначала выберет платье, потом туфли под платье, потом сумку, потом еще какой-то костюм или чумовую футболку. Она никогда не спрашивает, можно ли. И мне это нравится.

Я разлюбил скромниц много лет назад.

Потому что вот такие «Ангелочки» по крайней мере не изображают закованных в клетки свободолюбивых птичек.

Усаживаюсь на диван, и от нечего делать наугад вынимаю журнал из стопки.

Это что-то «унисекс»: если полистать, то есть и статьи для женщин, и для мужчин. Обзоры новинок авторынка, что-то про биржи, что-то про отношения с противоположным полом.

И реклама, реклама, реклама…

Ювелирка, галстуки, часы, шмотки.

Уже хочу закрыть, но взгляд цепляется за фото сидящей в кресле женщины.

Сначала даже хочется зажмуриться и вспомнить, что времена, когда я посреди бела дня ловил глюки от энергетиков, давно прошли.

Мне пришлось вывернуться кишками наружу, чтобы убедить себя в нереальности того дня.

Иначе я бы просто рехнулся.

Но сейчас я совершенно ясно мыслю.

И предельно хорошо вижу.

В старинном кресле, в простом «маленьком черном платье», с небрежно брошенной на резной подлокотник шалью, сидит Монашка.

У нее другая прическа, но все тот же цвет волос.

Те же тонкие аристократичные черты лица и какой-то чуть не фарфоровое сложение.

Даже пальцы кажутся «принцесскими», хоть у нее короткие, покрытые прозрачным лаком ногти.

Я ловлю себя на том, что чем больше разглядываю эти пальцы, тем сильнее зудит где-то в области лопаток.

Те чертовы глюки возвращаются снова: я как будто чувствую прикосновения этих пальцев на своей коже.

Нужна пара минут, чтобы немного прийти в себя, и избавиться от навязчивой идеи.

Четыре года прошло.

За это время были целые счастливые месяцы, когда я не вспоминал об этой женщине и был абсолютно счастлив, наслаждаясь ровесницами. Но были и те проклятые недели, когда я просыпался посреди ночи, потому что «видел» ее на соседней подушке, чувствовал, как под весом маленького тела прогнулся матрас. Протягивал руку — и находил пустоту.

— Ну как тебе? — Голос Ангелочка как нельзя кстати.

Она с удовольствием крутится, прогибается, выставляет себя в самых выгодных позах.

Платье ей идет.

Туфли на огромных каблуках делают ноги почти бесконечно длинными.

— Тебе пора покорять подиум на показах «Виктории Сикрет», — говорю первое, что приходит в голову.

Не так важно, что именно я скажу.

Главное, что одновременно с этим киваю консультантам, давая понять, что мы возьмем все.

Ангелочек пропадает из виду, и я снова заглядываю в журнал, но на этот раз пытаюсь вчитаться в сопровождающую статью. Она о развлекающейся жене «русского олигарха»? Здесь это словосочетание употребляют не в самом уважительном контексте, мягко говоря.

Но это совсем другая статья.

Она о том, как однажды, Анфиса Островская, жена известного русского промышленника, решила создать свою коллекцию украшений. К этому всему есть длинная текстовая подложка, но я не особо вчитываюсь.