Предатели - [10]
Я выплевываю вязкий сгусток слюны пополам с кровью, скалюсь прямо в лицо безобразной невесты.
— Что в ней особенного, Островский, что ты впервые в жизни повелся не на красивую физиономию?
В сиреневых глазах мелькает непонимание.
Какое-то почти детское.
Даже когда я был мелким засранцем, не смотрел на мир так, словно последний отстоял очередь за подарком, но как раз на мне у Судьбы опустел мешок.
— Уберите эту мразь с моих глаз, — говорит Островский.
И тут же становится на пути, не давая бульдогам выполнить хозяйский приказ. Ему словно нравится смотреть, что со мной сделал его кулак, хоть все это — лишь мелочь, пустяк, о котором уже завтра будет напоминать простая тупая боль. Я привык к ней с детства. Видимо, давая мне тщедушное тело, кто-то там наверху решил, что будет справедливо дать мне и немного толстой кожи, чтобы не так быстро ломаться и не портить ему кайф своей быстрой смертью. Так что на мне все заживает как на собаке.
А уж «папочкины» тумаки особенно быстро.
Жаль, что он все равно не поверит, а то бы я испортил ему кайф от избиения меня каждый раз, когда мы сталкиваемся лицом к лицу.
Пока Островский готовит какой-то пафосный злобный высер, я снова смотрю на свою Безобразную «мамочку». Она еле-еле, но поднимается без посторонней помощи. Потому что ее муженек занят более интересным занятием, чем исполнение обычных мужских обязанностей.
«Привыкай, страшилка, этот мудак понятия не имеет, что такое быть мужем».
— Ты куда смотришь, тварь?
— Ой, не волнуйся, папочка, — кривляюсь я, — на этот раз ты обезопасил себя от выростания рогов. Кроме тебя на эту уродину никто и не позарится.
Он снова бьет.
На этот раз, конечно, прицельнее и сильнее: под челюсть, так, что голова отлетает куда-то назад.
Хрустит шея.
В глазах темнеет.
Ноги подкашиваются и это куда больнее, чем удар и все его привычные избиения, потому что я не хочу дать этой мрази удовольствием видеть меня, упавшим на колени.
Так что держусь из последних сил, хоть уже почти ничего не вижу и совсем ничего не чувствую. Только досаду.
Островский хватает меня за волосы задирает голову так, чтобы я смотрел ему в лицо.
— Появишься здесь еще раз — я тебя лично в гроб уложу, живым, — обещает с явным предвкушением. И выразительно добавляет: — Живым.
Только после этого, наконец, дает команду вышвырнуть меня вон.
Меня выволакивают из дому, бросают в машину и куда-то везут.
Вышвыривают на обочине дороги под маленьким ночным магазином.
Только спустя несколько минут, которые я провожу, валясь в грязном снегу, до меня доходит звук звонящего в кармане куртки телефона. Подношу его к ушу, но говорю еле-еле. Челюсть болит. Ничего, через недельку все заживет как на собаке.
— Рэйн? — Это Анжела, одна из моих подружек. Одна из тех, которые не догадываются, что существуют не в единичном экземпляре. Потому что у меня есть еще и те, которым плевать, где я и с кем, пока со мной можно оторваться и потрахаться в удовольствие. — Что с тобой? Ты снова на сутки пропадаешь!
Я не знаю, что с ней не так, но при всех своих охуенных внешних данных, возможностях и отсутствию мозгов, Анжела не тварь. Тупая как пробка, но из тех, кто любит пускать слезки над грязным котенком. Поэтому любит говорить, что если она меня бросит, то я совсем пропаду. Может быть, не так уж она и не права.
— Ангелочек, приедешь за мной? — говорю на последнем вдохе, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.
— Рэйн?! — обеспокоенно кричит она, но ее голос тонет где-то на поверхности той бездны, в которую я медленно погружаюсь. — Рэйн?!
Я успеваю отправить ей сообщение с координатами геолокации.
И надеюсь, что человечество не стало в друг белым и пушистым, и никакой «доброй душе» не взбредет в голову проникнуться состраданием к валяющемуся в луже малолетнему долбоебу. Будет обидно открыть глаза и увидеть вместо сисястой телочки, рыдающей над моими ранами, злую санитарку.
Глава 8: Анфиса
Я не могу понять и переварить произошедшее даже когда полчаса спустя оказываюсь в ванной и самостоятельно, нервно и со злостью буквально сдираю с себя свадебное платье.
Папочка, мамочка…
Рэйн — его сын?
Пытаюсь вспомнить все, что Света рассказывала мне о детях Островского, но она ни разу даже не заикалась о том, что у него есть третий ребенок. Только эти двое — Ян и Лиза, которые всегда на виду и о которых все знают.
Я бы точно запомнила человека с таким странным именем.
Что это за семейные тайны?
Когда платье оказывается на полу испачканной дорогой тряпкой, я испытываю облегчение, что, наконец, избавилась от обременительной ноши статусной невесты. По крайней мере пока моим гардеробом не занялся нанятый стилист — такое пожелание Островский тоже озвучил — я могу еще хоть ненадолго остаться сама собой.
В зеркале у меня не то, чтобы счастливый вид.
Точнее говоря — абсолютно дохлый.
Волосы растрепались, часть шпилек приходится доставать чуть ли не с болью и слезами.
Макияж поплыл, помада растерлась на сторону. Для симметрии и образа Джокера не хватает буквально пары штрихов.
Я нарочно делаю воду в душе похолоднее.
Совсем ледяную не люблю, потому что от нее у меня болит кожа, как после наждачной бумаги.
Я больше не Черная королева подиума. Я женщина без прошлого и будущего, я бессердечная красавица со шрамами на сердце. Авария уничтожила все, чем я жила, но и это ничто, в сравнении со встречей, которую приготовила мне судьба. И спасший меня Красавец — не Красавец вовсе, а бездушное двуликое Чудовище. И что уже завтра на первых полосах всех газет напишут его ядовитое: «Я купил себе новую игрушку». А я навсегда запомню шепот в темноте: «Ты встанешь на колени, Черная королева, и будешь умолять не снимать с тебя ошейник…».
Я – Нана Шереметьева, идеальный личный секретарь. Я умею быть невидимой полезной тенью, я научена «прятать» своего босса от журналистов и брошенных любовниц, покупать подарки его женщинам и выбивать лучшие лоты на аукционах. Лэрс – моя мечта, он идеальный и безупречный. И работа его помощницы была почти у меня в кармане. Работа – и перспектива стать для него кем-то большим, чем «личный секретарь». Но у судьбы странное чувство юмора, и вместо милого Лэрса мне в боссы достался его старший брат – Р’ранис, жестокий и бессердечный.
Три года понадобилось Владе Егоровой, чтобы собрать осколки своего разбитого сердца. Прошлое осталось позади, теперь она – студентка журфака, новоиспеченный сотрудник «модного глянца». И в ее жизни, наконец, появился достойный мужчина. Самое время начать все с чистого листа. Забыть и простить то, что простить невозможно. Но случайная встреча со Стасом Онегиным снова переворачивает все с ног на голову. И, кажется, в этот раз он намерен окончательно испортить ей жизнь.
В двадцать три года Ася Морозова узнала о том, что доверять нельзя никому, тем более человеку, который клялся в вечной любви. И чтобы не утонуть, придется плыть против течения: ради себя, ради маленького сына. Но что делать, если на горизонте появляется мужчина, одного взгляда которого достаточно, чтобы заставить бешено колотиться бедное Аськино сердце? Он богат, красив, умен и невообразимо сексуален, и он убежденный холостяк. И Ася никогда не станет для него никем, кроме вечно попадающей в неприятности девчонки.
У меня есть все, о чем мечтает женщина: большой дом, дорогой автомобиль, собственный, самый модный в городе ночной клуб, маленькая дочка-юла. И за все это я расплатилась разводом и разбитым сердцем. Я давно не ищу постоянных отношений, я полюбила одиночество. Но один звонок меняет все. Он — Ветер, мой неожиданный телефонный собеседник. Он грубый, циничный и просто невыносимый, он — все, что я не терплю в мужчинах, но я готова жертвовать сном ради наших ночных разговоров. Мы пообещали друг другу не называть настоящих имен, не показывать фотографий и быть просто друзьями.
Его называют самым безобразным обаятельным холостяком. Его почти окольцевала моя сестра. Но он был мне нужен, хоть мое сердце давно принадлежало другому. Поэтому я предложила сделку, от которой Адам Романов не смог отказаться. И… все изменилось. Теперь у нас общий ребенок и разные постели, официальный брак и неофициальные отношения на стороне. Но в полушаге до развода, я понимаю… что совсем не знаю своего мужа. ВАЖНО! Книга содержит реалистичное описание постельных сцен, некоторую часть нецензурных выражений, строго 18+!
Двадцативосьмилетний Орин Паттерсон не похож на других людей. То, что он очень робкий интроверт, только часть проблемы. У Орина расстройство множественной личности. Снаружи он может выглядеть как нормальный человек, но проведите с ним пять минут, и начнут показываться его ежедневные трудности. Орин делит свою жизнь и мысли с пятью отчётливо различающимися альтер-личностями. Рид — ершистый спортсмен-натурал. Коэн — эпатажный и общительный девятнадцатилетний гей. Коув — саморазрушительный мучитель, которого преследует прошлое.
Надо быть кому- нибудь нужным. Любить, творить, создавать. Если есть, ради кого или ради чего жить — есть и вероятность, что эта прекрасная осень подарит тебе шанс на спасение.
Молодая художница, дочь Тилль, ищет способ, как преодолеть угрозу разлуки с Зирой, но в этом поиске находит нечто такое, что даёт удивительную способность — летать. Там, в небе, она встречает обладательницу дерзких синих глаз. Но внезапно, без объявления войны грянула новая угроза, с которой им предстоит бороться уже втроём, крылом к крылу, уничтожая врага и мстя ему за погубленный шедевр...
Не могла ответить яблоня, жив любимый человек или нет, душа зависла в страшной неизвестности и ожидании. Именно в этот момент незваным гостем на золотой осенний огонёк заглянуло прошлое — бывшая возлюбленная.
«Ты слышала о сверхновых? Они ярче всех горят в небе, но быстро затухают — этакие короткие вспышки невероятной энергии. Мне нравится думать, что у вас с Беном было нечто подобное… за короткий промежуток времени вы с ним испытали столько страсти, сколько другим не выпадает за всю их долгую жизнь». Элси Портер — обычная молодая женщина слегка за двадцать, с которой происходят отнюдь не обычные вещи. В дождливое первое января она едет за пиццей, совсем не ожидая встретить в пиццерии на Новый год кого-то еще, и уж тем более познакомиться с кем-то настолько обворожительным, как Бен Росс.
Жизнь идет быстрее, чем нам хотелось бы. Голоса из юности… Они уже еле слышны. Невозможно вернуть ни то время, ни себя молодого, но вдруг встречаешь человека из того далекого времени, когда ярче светили звезды и все было еще впереди, и жизнь как будто начинается сначала. …Музыка, которую играл Алеша, была нервная, сложная. Я чувствовала, как у него, и у меня, и в пространстве, окружающем нас, что-то рвется, болит, выходит далеко за пределы тебя самого, в огромный мир, заполненный страстями, ненавистью, любовью, мучительной страстью и переворачивающей все твое существо нежностью.Книга издана в авторской редакции. Все события и персонажи этого романа вымышлены, любые совпадения случайны.