Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг. - [70]
В целом большая часть местных жителей, несмотря на массированную националистическую пропаганду, осталась верна своей родине и не захотела переезжать в чужую страну, тем более такую, которая находилась на грани военного поражения. Следует иметь в виду и то, что у многих жителей оккупированных финнами районов Карелии в рядах Красной Армии сражались отцы, мужья, братья, сыновья, которых ждали домой после окончания войны. Но для некоторой части советского населения, находившегося в зоне оккупации, эвакуация в Финляндию была неизбежной: для тех, кто находился на службе у финских оккупационных властей и боялся привлечения к суду за предательство; для женщин, состоявших в браке с финнами, и для мужчин, ушедших в родственные батальоны.
Проведенный анализ документального материала показывает, что национальная политика финского оккупационного режима в Карелии в 1941–1944 гг., направленная на разделение населения по национальному признаку (финно-угорское и русское), не принесла желаемых результатов — привлечь на свою сторону советских карел, вепсов, финнов не удалось. Более того, те, кого пришли освобождать от «русской неволи», сами с оружием в руках вместе с русским и другими народами Советского Союза отстаивали независимость своей страны.
В Советском Союзе лица, сотрудничавшие с финским оккупационным режимом или воевавшие в составе финских войск против Красной Армии, а после войны оставшиеся на территории СССР, считались предателями родины и находились в забвении. Долгие годы существовало устойчивое негативное отношение к населению, которое в силу причин, от него не зависящих, оказалось в финской оккупации. Неприятие выказывали прежде всего советские и хозяйственные органы. Об этом свидетельствуют многочисленные воспоминания людей, переживших оккупацию. Так, жительница с. Шелтозеро Таисия Максимова на вопрос «Как потом относилась к вам советская власть и люди, которые вернулись из эвакуации?» ответила: «Начальство нам ничего не сказало вслух, но было сделано так, что… на лесозаготовках нас так мучили! Именно оккупированных! Другой раз денег не дают, черт знает что скажут, ни жилья путевого у нас не было, ничего. <…> В Пайском леспромхозе жили в холодных помещениях, да еще что сделали — карточка была шестьсот грамм (хлеба), а они взяли и сняли двести грамм. Наказывали свои уже за то, что мы в оккупации были. Всякими путями…»[503].
Положение мало изменилось и после распада СССР. И в настоящее время для большинства граждан новой демократической России люди, сотрудничавшие с оккупационными властями, являются коллаборационистами, остаются предателями своего народа, вставшими в трудные для страны годы на сторону противника.
Проблема коллаборационизма в Карелии и Финляндии в годы Второй мировой войны по идеологическим соображениям долгое время была закрыта для ученых и только сейчас становится объектом научного интереса российских историков. Предстоит выяснить еще много вопросов: уточнить точное число советских граждан, сотрудничавших с финскими оккупационными властями в годы Второй мировой войны, определить причины этого явления и его социальную базу. При исследовании данного вопроса следует также выяснить: насколько адекватны были репрессии финских властей к своим гражданам, которые сотрудничали с советскими государственными и военными органами в период Зимней войны, и репрессии советских властей в 1941–1944 гг. по отношению к тем, кого считали коллаборационистами: в первую очередь к бывшим военнопленным и репатриантам, проживавшим и работавшим на оккупированной территории Карелии, а затем вывезенным в Финляндию.
Но уже сегодня на основе анализа большого количества документального материала о сотрудничестве местного населения Карелии и Финляндии с оккупационными властями в период Второй мировой войны можно дать ответ на главный вопрос, поставленный во введении: кем были коллаборационисты — предателями своих стран или жертвами войны. На наш взгляд, нельзя оправдать военную коллаборацию. Тех финских и советских граждан, которые перешли на сторону противника и с оружием в руках воевали против своей родины, можно с полным основанием отнести к предателям. При этом, надо признать, среди них было мало идейных борцов, большинство коллаборационистов переходили на сторону противника, либо спасая свои жизни и жизни своих близких, либо под принуждением.
Поведение тех советских и финских граждан, которые пошли на сотрудничество с оккупационными властями в сфере хозяйственной или культурной деятельности в военный период, можно если не оправдать, то по крайней мере понять. Большинство из них оказались на оккупированной территории помимо своей воли в силу суровых военных обстоятельств, а зачастую по вине и нерасторопности собственных органов власти и управления, не сумевших вовремя и организованно провести эвакуацию населения в начальный период военных действий. Особенно это касается вопросов эвакуации мирного финского гражданского населения в период Зимней войны 1939–1940 rr. и эвакуации советских людей в начальный период Великой Отечественной войны. Их с полным основанием можно отнести к жертвам войны. Долгие годы после ее окончания и на тех, и на других лежала «печать оккупации и плена».
