Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг. - [20]
Органы НКВД изначально оценивали финских граждан по классовому принципу и социальному положению. Больше всего вызывали недоверие зажиточные крестьяне, имевшие «крупные кулацкие хозяйства — от 5 до 15 коров, по нескольку лошадей и применяли в хозяйстве наемную рабочую силу, имеют много земли {127 га), дом из 5 комнат», с подозрением относились и к крестьянинам-середнякам. Их считали агентами иностранных специальных служб: «часть из них была несомненно оставлена финской разведкой в тылу со специальными заданиями по шпионажу и диверсии, для проведения антисоветской работы, создавая тем самым базу для различного рода контрреволюционных формирований и подрывной деятельности»[121].
Кроме поиска шпионов, антисоветчиков и прочих врагов советской власти, была еще одна важная задача — вербовка агентуры среди интернированных финнов с целью их дальнейшего направления в Финляндию. Однако агентуры было мало. Так, 28 февраля 1940 г., критикуя положение с интернированными финнами в Калевальском районе, нарком внутренних дел КАССР М. И. Баскаков приказал «начальнику РО НКВД С. А. Хитрову немедленно приступить к развертыванию агентурной работы в поселке»[122].
Здесь следует сказать о противоречии между Калевальским районным отделением НКВД и Ухтинским (Калевальским) пограничным отрядом. Дело в том, что разведывательный отдел Калевальского погранотряда к этому времени среди финских граждан уже имел 16 агентов, которых не передал на связь территориальному органу НКВД, а оставил себе и работал с ними вплоть до их выезда на родину[123].
Однако сотрудник Калевальского РО НКВД сержант госбезопасности Канноев быстро исправил положение. К 6 марта он завербовал первого агента среди интернированных, а к 8 апреля Калевальское райотделение НКВД уже привлекло к сотрудничеству по крайней мере восемь агентов из числа финских граждан: Киви, Корхонен, Хакка, Сеппянен, Вилхо, Хела, Юнтунен, Окунь[124]. Вербовку проводили и другие районные отделения НКВД Карелии. Однако выявить, сколько было завербовано интернированных финнов на территории Карелии в период Зимней войны и сразу после ее окончания, довольно трудно. Вероятно, этот вопрос навсегда останется тайной: ни одна спецслужба мира (если в ее рядах нет предателей) не раскрывает своих агентов.
Вербовка агентов из числа финских граждан являлась главной задачей органов НКВД КАССР. Вместе с тем архивные источники районных аппаратов НКВД Карелии показывают, что сотрудники НКВД объективно излагали положение дел интернированных финнов в спецпоселках на территории Карелии. Нельзя не отметить деятельность начальника Калевальского районного отдела НКВД Карелии С. А. Хитрова, который неоднократно в течение двух с половиной месяцев (с 16 февраля по 24 апреля 1940 г.) информировал руководство о тяжелом положении переселенных в спецпоселке Кинтезьма. В своих докладных записках он просил об оказании помощи финским гражданам[125].
Подводя итог данному аспекту исследуемой темы, стоит отметить, что попытки советских государственных и военных органов в период Зимней войны 1939–1940 rr. склонить финских граждан к политическому, хозяйственному или военному коллаборационизму не принесли весомых результатов. Народное правительство Финляндии во главе с Куусиненом и созданная ему в помощь ФНА не только не разложили ряды сторонников буржуазного финляндского правительства, но, наоборот, и сплотили их. Оказалось, что большинство финнов признавало лишь то правительство, которое было сформировано демократическим путем, а не то, которое им предлагало советское руководство.
1.2. Комаборационизм среди военнопленных воюющих армий в период Зимней войны
В период советско-финляндской (Зимней) войны 1939–1940 гг. обе противоборствующие страны пытались воздействовать на войска противника, ведя постоянную пропаганду. Когда появились военнопленные, то и финская, и советская стороны стремились склонить часть военнопленных к военному и политическому сотрудничеству.
Проблема сотрудничества финских военнопленных с советскими военными и государственными органами в Зимней войне до сих остается слабо изученной как в финляндской, так и в российской историографии. Финляндские авторы долгое время не имели доступа к документальным источникам из фондов советских (ныне российских) архивов. Поэтому эта тема рассматривалась в соседней стране преимущественно в мемуарной литературе.
Что касается отечественной историографии, то в послевоенный период вплоть до начала перестройки данная проблема была практически закрыта для исследователей по идеологическим соображениям. Кроме того, советские историки не имели возможности получить необходимые архивные документы, отражающие положение военнопленных армий противника на территории СССР. Положение стало меняться только в конце 1980-х — начале 1990-х гг., когда были сняты идеологические ограничения на исследование проблем истории Второй мировой войны, а главное, историки наконец-то получили доступ к ряду архивных документов, которые ранее хранились под грифом «Секретно». В начале 1990-х гг. стали появляться первые публикации, в основном в виде небольших по объему статей, затрагивающие некоторые аспекты данной темы
