Предатели Гора - [70]

— Очевидно, чтобы заняться моей одеждой без помех с моей стороны, — предположила моя служанка.

— Ты считаешь себя скромной? — осведомился я.

— Конечно, — поспешила заверить меня она. — Я же свободная женщина.

— Однако когда Ты в первый раз предстала передо мной на постоялом дворе, твои груди были обнажены — напомнил я.

— Мне кажется, что у меня прекрасные груди, — сказала она покраснев.

— Можешь не сомневаться, так и есть, — заверил я её.

— Я обнажила их, потому что опасалась быть отвергнутой, — призналась Феба.

— И Ты по-прежнему считаешь себя скромной женщины? — осведомился я.

— Да, — ответила она.

— Так вот — нет, — усмехнулся я, — о какой скромности Ты можешь говорить, если Ты должна демонстрировать их снова и снова, и насколько я вижу, готова делать это с удовольствием, в точности как рабыня?

Женщина понурила голову и уставилась перед собой.

— Ты можешь опустить руки, — разрешил я, и она тут же положила руки на бёдра.

— А вот колени сводить я не разрешал, — заметил я.

Феба поспешно вернула ноги на прежнее место.

— Рабская полоса отлично смотрится, свисая между твоих бёдер, — похвалил я.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— И твои бёдра весьма соблазнительны, — добавил я, отчего женщина покраснела ещё гуще. — Да, и живот и груди, и вся остальная часть тебя.

— Спасибо.

— Да, Ты на удивление прекрасное создание, — признал я. — Уверен, Ты станешь прекрасной рабыней.

Женщина вздрогнула.

— Что-то не так? — спросил я.

— Мне страшно, — ответила она.

— Почему? — полюбопытствовал я.

— Я ничего не знаю о том, каково это — быть рабыней, — объяснила Феба. — А ведь именно это должно произойти со мной! Я ничего не знаю о том, как доставить удовольствие мужчинам! Я даже толком не умею носить тунику, или завязывать пояс!

— Когда Ты станешь рабыней, обратись к своим сёстрам по неволе. Только не к тем, кто сами недавно были свободными женщинами, и теперь являются самыми низкими и самыми неосведомленными из рабынь, самыми скромным из начинающих изучать свои ошейники. Наблюдай за ними. Учись у них. Служи им. Приноси им маленькие подачки, которые Ты сможешь заработать. Проси их помогать тебе, обучать своим хитростям, своему искусству и тайнам. Даже такая мелочь как умение пользоваться языком может иметь большое значение в том, выживешь ли ты или нет.

Женщина стояла передо мной на коленях и дрожала.

— Теперь протяни руку к поясу на талии слева, — велел я.

— Я даже не знаю, как раздеться перед мужчиной, — всхлипнула Феба.

— Существует тысяча способов, как это можно сделать, — улыбнулся я.

Она нерешительно коснулась узла на поясе. Её пальцы нащупали кончик узла и замерли. Феба подняла на меня глаза.

— Как сделала бы это рабыня? — спросила она.

— Одним из тысячи способов, — улыбнулся я.

Женщина застонала.

— Самый распространённый из них следующий, — решил просветить её я. — Им можно воспользоваться, как стоя на ногах, так и на коленях перед своим владельцем. Прежде всего, она могла бы сказать: «Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину». И вот когда разрешение получено, она делает вот так.

— Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину, — шёпотом повторила она за мной.

— Но, — остановил я Фебу, — поскольку Ты — свободная женщина, Ты не можешь быть моей собственностью.

Женщина удивлённо уставилась на меня.

— Так что, я не даю тебе своего разрешения, — ошеломил я свою служанку.

— Вы рассердились на меня? — чуть не плача спросила она.

— Нет, — не скрывая раздражения, ответил я.

Сейчас рабыня в ней была настолько видима, настолько близка к поверхности, что это было просто невыносимо. Казалось, что она рвётся из тела свободной женщины, стремясь поскорее появиться на свет, и завладеть ей, стать ей, полностью! То, что такая женщина, всё ещё оставалась на свободе, было произволом по отношению к правосудию и рациональности. Её бедро должно иметь клеймо! Она принадлежала ошейнику!

— Господин? — позвала меня она.

Я заставил себя вспомнить, что она, соответствует это действительности или нет, нелепо это или правильно, но была, по крайней мере, в данный момент, свободной женщиной.

— Господин! — всхлипнула Феба.

Рабыней она пока не была. Так неужели я, на этом основании, должен оказывать ей достоинство и уважение!

— Наденьте на меня ошейник! — попросила она.

Я сгрёб её в руки, и прижал к себе. Но в этот момент до нас донеслись приглушённые расстоянием звуки труб и рожков.

— Что это? — испуганно вздрогнув, спросила женщина.

— Это — сигнал к отходу, — пояснил я. — Штурм отбит.

— Значит, город не пал? — уточнила она.

— Нет, — покачал я головой.

Я разжал руки и выпустил стройное женское тело из своих объятий.

— Мне развести огонь? — спросила Феба.

— Не надо, — остановил её я.

Выйдя их палатки наружу, я забросал землёй недогоревшие угли костра и лишь после этого вернулся в палатку и, запахнув откидные брезентовые створки, завязал завязки.

— Как здесь темно, — выдохнула женщина.

— Ложись, — приказал я.

Я снял с себя пояс, тунику. Присел рядом с ней. Опустил руку и, нащупав в темноте волосы Фебы, немного приподнял её и повернул на бок. Пальцами другой рукой коснулся шеи женщины.