Предатель - [25]

— Вы не присядете, мисс Глэдстон, — предложил Майкл, указывая ей на один из кожаных честерфилдских диванов перед камином.

— Спасибо, — ответила она, сев и положив ногу на ногу. — И пожалуйста, называйте меня просто Маргот.

Теперь Майкл разгадал ее акцент.

— Я не сразу понял, что вы англичанка.

— Точнее была ею, очень и очень давно, — ответила она. — С девятнадцати лет я живу в этой стране.

— Это нисколько не испортило вашего произношения, — сказал он.

Она широко улыбнулась, показав прекрасные зубы.

— Спасибо. Просто я быстро поняла, что в Голливуде ценят английский акцент, и старалась его сохранить.

Майкл сел напротив, с некоторым недоумением разглядывая ее.

— Конечно, человек, разбирающийся в делах студии, может оказать мне немалую помощь, — сказал он. — Но есть один момент, который мне непонятен.

— Может, я смогу его прояснить?

— Может быть, и я надеюсь на вашу откровенность.

— Разумеется.

— Почему я, новый человек на студии, получаю в награду неизвестно за что такую элегантную и, без сомнения, квалифицированную секретаршу? Я уверен, что на студии помимо меня нашлись бы продюсеры, которые на голову меня выше и которые были бы счастливы работать с вами?

Она смерила его холодным взглядом.

— Вы очень прямолинейны, мистер Винсент.

— Это экономит время.

— Что ж, хорошо, — сказала она, — не понимаю, почему бы вам не узнать того, что уже известно всей студии.

— И что же это?

— Давайте я начну с самого начала. Я родилась в семье мясника в деревушке Кауз на острове Уайт. В школе у меня обнаружился театральный талант, и я пыталась сделать сценическую карьеру в Лондоне. Я почти сразу получила роль в пьесе Ноэля Кауарда, ее увидел Сол Вейнман и пришел за кулисы, чтобы поздравить меня. Он предложил мне контракт на студии, и уже через месяц я была на «Центурионе», этакая прекрасная английская звездочка.

Я играла маленькие роли, очень редко мне доставалось что-то более значительное. Так прошло несколько лет, а потом студия стала разваливаться на глазах. Будучи практичным человеком, я пришла к мистеру Вейнману и попросила его устроить меня секретарем. Он предложил мне работать в числе полудюжины других девушек в его офисе, а через пару лет он умер.

Когда во главе студии встал Лео Голдман, я осталась работать в офисе и, в конце концов, стала его секретарем. Я была его любовницей… Это продолжалось до его женитьбы. Теперь уже было неловко держать меня в конторе, поэтому Лео перевел меня в офис руководителя производства Мартина Белла, и я стала его секретарем и его любовницей…

Так все и шло до недавнего времени, когда Мартин довольно скоропалительно женился на девушке, которой чуть больше двадцати. — Маргот развела руками. — Так что, как видите, я снова причиняю неудобство, и никому в административном корпусе не хотелось бы видеть меня в своем офисе. Все боятся, что я буду обо всем докладывать Мартину или Лео. Я считаюсь чем-то вроде бомбы замедленного действия.

— Понимаю, — сказал Майкл. — Оставим в стороне ваши личные отношения с Лео и Беллом. Вы хорошо знаете свое дело?

— Я очень хорошо знаю свое дело, — спокойно ответила она.

— Вам не приходило в голову поискать работу на другой студии? Уверен, что с вашей подготовкой вы были бы неплохим кандидатом в секретари к лучшим администраторам.

— Мне пятьдесят один год, — ответила она, — я двадцать три года вкладывала деньги в пенсионный фонд студии, не говоря уж о доле в прибыли и моей пенсии киноактрисы от профсоюза. Через два года я ухожу, тогда я смогу взять свои пенсии, прибыль и сбережения и делать все, что захочу.

— Ну что ж, Маргот, — сказал Майкл. — Думаю, что мне повезло, что эти два года вы будете работать со мной.

— Спасибо, — ответила она. — Думаю, что мне тоже будет в радость работать с вами.

— Я здесь новичок, и мне понадобится помощь, чтобы во всем разобраться. Вашей главнейшей обязанностью, возможно, будет предотвращение самых разных глупостей с моей стороны.

Маргот засмеялась.

— Я очень рада, что вы достаточно умны, чтобы предположить это. Думаю, что мы поладим.

— Я тоже так считаю, — ответил он. «И еще, — подумал он про себя, — ты будешь не только спасать меня от беды, ты расскажешь мне, причем очень скоро, какова тут расстановка сил и что кем управляет».

— Давайте займемся работой.

Она встала.

— Хорошо. Почему бы не начать вот с этого?

Она подошла к столу у стены и взяла с полдюжины конвертов.

— А что это?

— Это сценарии.

— Откуда?

— Отовсюду. О вашей сделке с «Центурионом» кинопресса сообщила еще в пятницу. Завтра вы получите еще большую почту; лучше всего разобраться с этим прямо сейчас. Да и на студии у вас появится репутация человека, который времени даром не теряет.

— Где же я найду время, чтобы все это прочесть?

— У вас времени действительно не будет; сначала это просмотрю я.

Она стала разглядывать конверты, обращая внимание на обратный адрес.

— Этому сценарию уже много лет, — сказала она, бросая один из конвертов обратно на стол. — Этот писатель — пьяница, на него нельзя положиться; этот от агента, который никогда не представляет никого, достойного внимания; этот — от одного нью-йоркского сценариста, у которого с середины восьмидесятых не вышло ни одного фильма — тем не менее стоит это прочесть; я просмотрю его для вас.