Предания кельтов Бретани - [67]

— Как ни старайтесь, а я вас поймаю! — сказал так великан, схватил источник, на спину себе взвалил и домой понес. Пришел домой, кинул источник на землю, аж дом задрожал.

— А это еще что такое? — удивилась его жена.

— Эдак дом мне на голову свалится!

— Да вот превратились наша дочка да ее дружок в двух угрей. Никак не мог я их поймать, пришлось мне источник домой нести, чтобы их домой доставить.

— Ах ты, пустоголовый! Источник-то ты принес, а их-то там и в помине нет: они давно из него выпрыгнули. Что ж мне с тобой делать, с таким недотепой? Беги назад, больше тебе ничего не остается.

И снова бросился великан беглецов догонять. Бежит со всех ног, снова поймать их пытается.

Снова говорит дочь великана работнику:

— Оглянись да посмотри хорошенько, не гонится ли отец за нами? Не видать ли снова черного облака?

Бегут они дальше, сил не жалеют. Добежали до высокой скалы. Тут и говорит сын короля:

— Твой отец уже близко!

— Тогда не зевай, прыгай скорей на эту скалу!

Только великан руку к ним протянул, прыгнули они на скалу, на самый верх, и обернулись двумя камнями и, как ни старался великан, не смог он до тех камешков дотянуться.

— Ничего, — говорит он, — все равно я вас достану. Вот взвалю всю скалу на спину, и не уйдете вы от меня!

Взвалил он скалу на спину. Накренилась скала, и скатились с нее оба камня.

Вернулся домой великан со скалой на синие, ноги у него от тяжести в землю уходят. Скинул он с себя скалу посреди двора, аж дом весь затрясся.

— А это еще что такое? — кричит ему жена. — Ты что, снова хочешь, чтобы мне дом на голову рухнул? Что еще ты в дом притащил?

— Догнал я этих двоих, да они на скалу прыгнули и камнями обернулись. Никак не мог я их достать. Но ничего! Все-таки я их перехитрил: взвалил скалу на спину и вместе с ними домой принес.

— Ах ты, дурачина! Скалу-то ты принес, а их-то на ней уже нет. Делать нечего, придется мне самой за ними бежать.

И побежала великанша сама беглецов догонять. А ее дочь с сыном короля еще быстрее бегут, чтобы от погони уйти.

— Торопись, — говорит девушка, — ведь на этот раз мать за нами гонится! Да смотри, не проморгай черное облако!

Прошло какое-то время. Говорит сын короля:

— Вон появилось облако!

— На этот раз облако вдвое больше прежнего! На этот раз не отец, а мать за нами гонится. Поторапливайся, а не то поймает она нас, и тогда пощады не жди. Скажешь мне, когда облако совсем близко подойдет.

Бегут они дальше. Говорит сын короля:

— Все уже, близко оно!

— Быстрее, — отвечает девушка, — надо нам успеть до моря добежать, пока не поздно, там наше спасение.

Только великанша к ним руку протянула, бросились они в море. Заплакала великанша, закричала дочери:

— Доченька моя! Вернись-ка ты домой, ничего я тебе не сделаю! Ой, вернись, вернись…

А дочь ее не слушает. Заплыли они с сыном короля подальше в море, обернулись уткой и селезнем. А великанша стоит на берегу и причитает:

— Ах, ты, доченька моя! Вернись домой! Никто тебе ничего плохого не сделает!

А дочь проплыла у нее под самым носом, крякнула в насмешку. Покрякала, а потом снова перед матерью проплыла. Стала великанша ее ловить, да в море свалилась, тут ей и конец пришел.

А сын короля с девушкой из воды выбрались.

— Так ей и надо, — говорит дочь великанши.

— Пусть здесь навсегда и останется! Плаката она тут, причитала, но если бы попались мы ей в руки, то сразу бы она нас убила. А теперь все, нет больше ее, и поделом ей!

…Шли они, шли и пришли, наконец, в Париж. Входят в город и видят красивый дом, который хозяева сдают внаем.

— Ну вот и все, — говорит девушка, — я в этом доме останусь. Когда захочешь меня увидеть, приходи в этот дом.

— Нет, — отвечает ей сын короля, — пойдем со мной!

— Не пойду. Здесь я останусь, здесь ты меня и найдешь, коли захочешь. Но вот что я тебе скажу: не позволяй дома никому себя целовать, не то все забудешь, что с тобой приключилось.

— Ну что ж… — вздохнул сын короля.

Вернулся он домой, а дома никто его не узнает: уходил-то он хромым, а вернулся здоровым, да и изменился он, возмужал, краше своих старших братьев стал! Помнил он, что говорила ему Маргодик — так дочь великана звали — и не стал никого целовать.

А родные так и хотят его поцеловать.

— Нет, — говорит он им, — не надо. В той стране, где я был, никто никого не целует, это там неприличным считается. И то сказать, чего нам с вами грязными ртами друг друга пачкать?

Поел он, а потом и говорит:

— Что-то мне спать захотелось.

— Хорошо, — отвечает ему мать, — иди, спи. Ляг в кровать твоей сестры, вон в той комнате.

А надо сказать, что родилась у него сестра, когда его самого в той стране уже не было. Успела она подрасти и в школу пойти. Вот пришла она из школы домой, а мать ей говорит: брат твой, мол, из дальних странствий вернулся, да таким красавцем, что старшие братья ему и в подметки не годятся. Спросила девочка, где же ее брат.

— Спит он в твоей кровати, уж очень устал он с дороги.

Побежала девочка на него посмотреть. Увидела, какой у нее красивый брат, и не удержалась от того, чтобы его не поцеловать. Проснулся ее брат, стали его родные расспрашивать, где он был, да что делал, а он и не помнит ничего.