Предание смерти. Кое-что о спорте - [16]

Чаша весов элегантно склоняется, но не в мою, а в вашу сторону. Тут уж ничего не поделаешь. История вынесет свой приговор, промолвит его бранными словами, резкими и точными, как удары кнута, содрогаясь от холода, который все еще будет господствовать на земле. Как и сегодня. Он, холод, возьмет на себя право назвать то, что вы со мной делаете, ваши пинки и удары, «господством». «Господство», «господа» — красивые слова! Что вы так за них уцепились, немедленно верните их мне! Их звуки, словно шум далекого моря, касаются моего слуха, но перелетают через меня и мчатся дальше. Эти слова ни разу не настигали меня, потому, видимо, что меня просто не было дома. О вас я могу сказать следующее: раз вы, судя по всему, не в состоянии подготовить свое тело для спорта, вы, вместо спорта, делаете то, что приходит вам в голову, отделываете мое тело, уже наполовину размятое вашими пинками, и обрезаете неповторимую, любовно сплетенную судьбой нить моей надежды! В магазине национальной одежды уже с нетерпением ждут меня, ждут новой партии товара. Ждут моего товарного знака, он пришит в потайном месте, вы, конечно же, его не заметили, когда отправляли меня в небытие. Ну да ничего. Никто вас за это не осудит. Да, вы забыли указать отправителя. Что ж, возможно, художники, мастера слова, что уже спешат сюда, не захотят иметь с вами дело. Вы, дорогой убийца, не что иное, как брешь, в которую потоком вливается небытие, и пока вы с сияющими от восторга глазами плаваете от газеты к газете, откуда ни возьмись появляется вокальная группа со своими наспех состряпанными опусами и пронзительными, как у дверного замка, звуками музыкальных инструментов. Она-то, эта группа, и обуздает ваш аппетит! Но вот часы бьют тринадцать! Ну и пусть себе бьют, зато теперь вы можете вступить в любое другое сообщество.

Не верю я и в то, что вы будете в чем-то раскаиваться. Позавчера один парень, катаясь на лыжах, разбился насмерть, но уже после обеда его товарищи снова поднимались по канатке в гору: надо же использовать свой отпуск до конца. Точно такие истории случались и прежде. Группа просто не замечала потери. Само собой, их, как и вас, прежде всего интересует, настоящие ли эти бугры, эти холмы, эти, как мы говорим, тортики под туго облегающей тенниской, или они все же поддельные, естественна ли вон та выпуклость в джинсах, или туда засунули бутылку из-под колы. Чтобы узнать правду, достаточно задать один стандартный вопрос, который до сих пор всегда приводил к должному эффекту. После него в любом случае все становится ясно. Таким чаще всего и бывает начало. В спорте мы имеем дело с массовым феноменом, под воздействием которого люди ведут себя не так, как обычно. Под влиянием спорта они вдруг начинают разбираться в его тонкостях, это превращается в манию. Как вы считаете, это смягчающее или отягчающее обстоятельство? Позвоните нам или напишите! Но будет лучше, если вы этого не сделаете. Вообще-то ваше мнение нас не интересует. К тому же лично я уже не смогу услышать ваши слабые голоса. Но ответственная редакторша после окончания передачи будет еще по крайней мере два часа принимать ваши звонки. Пока трубка не выскользнет у нее из рук и не свалится на пол. Напряжение, которое вы испытываете, убивая меня, для моего тела означает угнетение и уничтожение. И наоборот: будь вы профессиональным спортсменом, это угнетение вы почувствовали бы на собственной шкуре. Вот тогда вы наконец успокоились бы.

К сожалению, вы для меня нечто вроде исторического придорожного столба. Я слишком поздно вас заметил и слишком быстро отправился дальше. Прошу вас, расскажите о своих ощущениях, а потом прочтите о моих! К сожалению, я слишком поздно понял, что вы страдаете от недостатка эмоций. Отсюда ваше чувство неполноценности. Вместо того чтобы решительно перекрыть дорогу туда, где вам нечего делать, к моему черепу и моим почкам, к моей грудной клетке и моему животу, который я затянул после еды ремнем, эти ваши изъяны, похоже, лишь подстегивают вас. Вам бы честно признаться, что ваша истинная мотивация — желание стать главарем банды, так нет же… О господи! Вы словно нехотя набрасываете на меня горящий ковер, тьма кромешная, пуповину, которая нас связывает, вы тянете себе за спину, моя ночная рубашка с пятнами крови элегантно топорщится. Вам подавай только ваше удовольствие и вашу работу. Для меня же ваша работа — убийство, уж поверьте. Я для вас всего лишь доказательство того, что вы хорошо делаете свое дело. Похоже, вы находите успокоение только в глубине моего тела. Вы проникаете в меня, вместо того чтобы приняться за себя самого, ого, я вижу, как заметно ослабевает контакт между вами и вашими сообщниками, должно быть, ваши коллеги по ремеслу отваливают, заметив, что именно ваш контакт с моим телом послужит позже надежным доказательством в уголовном деле.

Ваша беременная жена или деревенская подружка, не важно, все еще прыгает вокруг и украшает свою первобытную пещеру цветными фонариками и гравюрами, чтобы подстегнуть вас еще больше и усилить натиск на меня. И впрямь все получается как нельзя лучше! Или вы другого мнения? Я все еще думаю, ну почему я не догадался обо всем по вашей физиономии, когда вы посмотрели на меня так, будто между нами есть какая-то связь. В вашем взгляде были отчужденность и симпатия. Просто я слишком поздно и слишком медленно отреагировал. Я далее представить себе не мог, что такое возможно. Что вы сжались в кулак, превратились в женщину, убивающую своего мужа, в мужчину, стреляющего в свою жену, в женщину, запихивающую своего ребенка в ящик и затыкающую отверстия в крышке, чтобы со временем он задохнулся в собственном дерьме. Но, опять же, осмотрительность и спокойствие подобает иметь Богу, а не смертному.