Предание смерти. Кое-что о спорте - [14]

Мы, мыслители, не сумели дописать даже свои книги о футболе. Не закончили двадцатитомную историю футбола. Мы любим смотреть гонки «Формулы 1», а сами даже не удосужились получить водительские права. Стоит ли удивляться, если мчащийся с превышением скорости автомобиль раздробит нам головы? Мы, бедолаги, так ничему и не научимся, уверяю вас. В общественном транспорте мы боимся ездить без билета. Боимся опозориться.

Мужчина(отталкивает Жертву и пинает ее). Ох уже эти мне мыслители! Демонстрируют свои мускулы, только когда читают доклады с кафедры или говорят со сцены в микрофон, там перед ними нет оппонентов, так как зрительный зал предусмотрительно затемнен. Чтобы их свет сиял еще ярче! И вот миллионы уже незримо следуют их методично навязываемым или брошенным вскользь указаниям. Поэты и те пешки, что принесены им в жертву, мыслители, у которых поэты заимствуют свои идеи, нас даже вряд ли узнают, когда в блеске собственной значимости попадут к нам в руки. Но перед телевизором, готовые смотреть что попало, они в восторге подбрасывают вверх пивные бутылки. А убивать снова приходится нам. Что ж, когда-нибудь придет и их черед! Само собой, мы возьмемся за них в последнюю очередь, ведь им надо еще обо всем написать, настойчиво предостерегая людей от исходящей от нас угрозы. Потом мы уберем и их, сделаем сальто с поворотом назад и ногами активируем у них первобытный инстинкт доверия к силе. Они ведь все еще стоят у нас за спиной, эти подстрекатели, готовые при малейшей опасности дать деру. Но мы перекроем выход, если им вздумается ускользнуть от нас на лыжах. Если уж погибать, то всем вместе! Мы никому не позволим спуститься с горы на канате! Никому не дадим сбежать с альпийского курорта! Они врут — будем врать и мы. Если вы начнете меня расспрашивать, я отвечу вам вашими же словами, выдавая их за свои. Их, наших заступников, что молятся за нас от нашего и божьего имени, тут уже не будет. Аминь! Они пока торжествуют, но скоро им станет не до того. К тому же они еще и ленивы. Как-то уж слишком быстро все произошло — и вот один уже валяется на земле. Что-то уж слишком быстро он начал завираться. Не тот ли это тип, который поучал меня, что мне следует делать, а чего стыдиться?

Не помню, как все началось. Совсем недавно я плыл в толпе, раздвигая ее, как Иисус воду, локтями и бедрами. Когда я, не торопясь, раскинув в стороны руки, продвигался вперед стилем брасс, мне вдруг показалось, будто и меня распяли. Но то, что меня сдерживало, нет, не крест, конечно, с каждой минутой ощутимо ослабевало.

Откуда-то сверху падают кости голени, у ног скелета стоят спортивные туфли разных фирм и разного размера, они валятся, и ими начинают играть в футбол.

Другой преступник. Для убийства людей, что я сейчас и продемонстрирую на конкретных примерах, важно, чтобы, как бы это выразиться, сам я был не здесь, а где-нибудь в другом месте. Позвольте, я коротко расскажу о своей жутковатой серии побед: чувствуешь себя так, словно сидишь в распределительном помещении трансформаторной подстанции: один взмах руки, один толчок ноги — и целые кварталы выведены из игры. Лишены жизненных соков! Мне вдруг захотелось использовать свой шанс на социальное самоутверждение, и я раз и навсегда отрекся от ценностей нашего общества, которые, надо сказать, ни для кого не представляют особой ценности. Что это вы так размахались руками, женщина, вспомнили о своих давно устаревших писательских воззрениях? Из какого заведения вас выпустили? Где формировались ваши драгоценные ценности? Посмотрим, имеет ли смысл отпирать вашу дверь. Нет, лучше оставим ее запертой. Вы преподносите мне то, о чем уже много лет талдычат газеты и что я никак не могу усвоить. Это не мои ценности. Мне они ни к чему. Оставьте их себе! Мне нужны совсем другие. Причем отнюдь не устойчивые. Вы ведь тоже неустойчивы, как писательница и как чья-то жена, вы уже почти выбрались из них, но пока не добрались до той самой канатной дороги. Только суньте туда свою жирную задницу — сразу увидите, что будет! Вы списанное за негодностью существо, вцепившееся в самопишущую ручку. Позвоните в офис картеля и попросите рассказать что-нибудь о конкурентах. И выберите себе ремесло, которое даст вам хоть какой-то шанс. Иначе вы скорее покатитесь вниз, чем взберетесь на вершину!

Еще и сегодня, спустя годы после первого тяжелого ранения, когда я чудом остался жив, эта работа доставляет мне особое удовольствие. Я никогда не устаю от нее и готов смириться даже с наказанием и другими неприятными сторонами своего ремесла. Вам отсюда слышно, о чем обычно болтают ангажированные художницы? Ну, я-то их не ангажировал! Я договорился с совсем другими людьми! Откуда доносится этот рев воинственных амазонок? Это вы их наняли? Их рев даже меня обратил бы в бегство, не знай я, кто его издает. Его издает одна-единственная дама, а именно вы! Вы считаете себя сиреной, но вас никто не слушает! Да и кто станет слушать такую, как вы! Или вы ждете, что из-за вас кого-то привяжут к мачте? Хотите вместе с другими запускать бумажного змея и музицировать, но умеете ли вы издавать звуки?