Пражское солнце - [13]

Он сидел за столом и ел, когда Анна позвала его снизу. Он кинулся к аппарату, ловко лавируя, несмотря на грузность, между мебелью.

— Слушаю! Да? — сказал он в трубку по-чешски, но тут же перешел на французский, так как узнал голос Ирэн.

— Это ты? Наконец! Здравствуй, дорогая. Я уж думал…

Но он замолчал, так как его перебили с другого конца провода. Он слушал, кивая головой, наконец вставил:

— Понимаю, дорогая. Понимаю. Что ты говоришь? Сегодня в девять тридцать вечера на эспланаде у МИДа? Я приду. До скорого.

Он положил трубку, улыбнулся Анне, подметавшей чешую карпа, и бегом взобрался по лестнице в свою комнату.

На темном фоне здания МИДа выделялись три освещенных окна. Наверно, высокопоставленные чиновники изучали досье.

На бесконечной эспланаде, еще хранившей дневное тепло, стояли три мощные, быстрые черные «татры», ожидавшие пассажиров. Кроме них и «шкоды» Тубека машин больше не было. Рихард стоял, облокотившись на каменный парапет, и смотрел на второй этаж музея Лореты, расположенного ниже по проспекту, и думал. Чем занимается Ирэн? Уже полчаса он торчит тут. Повернув голову направо, откуда только и могла подъехать машина, он вгляделся в темноту. Вдруг чей-то голос заставил его вздрогнуть.

— Добрый вечер, месье Ле Биан.

Удивившись, Рихард резко обернулся и увидел в двух шагах от себя полускрытый темнотой женский силуэт. Женщина продолжила по-английски:

— Извините меня за опоздание…

— Кто вы? — Чех держался настороженно, пытаясь разглядеть за спиной незнакомки, не скрывается ли за деревьями Ирэн.

— Я пришла от имени тех, кого вы ждете.

— А Ирэн?

— Вы ее скоро увидите, — успокоила его женщина, прислоняясь к парапету.

— Как меня зовут на самом деле? — недоверчиво спросил Рихард. — С кем должна была встретиться Ирэн? И где?

Женщина достала из сумочки «плэйерс» и спокойно ответила:

— Рихард Тубек, Чарли шлет вам привет из Лондона, Убедились?

— Наполовину. Я вовсе не ожидал, что придет женщина. Ну, как там встретили мое предложение?

Незнакомка, одетая в легкий твид и обутая в дорогую кожаную обувь, разглядывала его, держа сигарету в украшенном бриллиантовой пылью мундштуке.

— Дело интересное, — ответила она, прикурив от спички, которую он для нее зажег.

Пламя осветило нижнюю часть ее лица — волевой, почти мужской подбородок, широкий накрашенный рот, трепещущие ноздри.

— Так, значит, Дюк согласен? — спросил он с облегчением. — Он принимает мои условия?

Женщина выдохнула дым, и он увидел ее большие, холодные зеленые глаза, очень тонко подведенные тушью.

— Не совсем, — ответила она. — Частично. Мы закроем глаза на ваше воровство, но вы получите только десятую часть.

— Нет! — возмутился он. — Это что, шутка?

— Вы так решили?

Голос незнакомки оставался вежливым и холодным.

— Но ведь я должен поделиться с Ирэн! Она вам разве не сказала?

— Нас это не касается.

— Как?!

— У вас нет выбора, мистер Тубек. Вам повезло, что операция заинтересовала нас. Радуйтесь, что дешево отделались.

— Ирэн вам все объяснила? Назвала цифры и все остальное? Ведь это стоит восемьдесят миллионов долларов!

— Ну, ну, — произнесла незнакомка, — останемся на земле. Если мы получим тридцать — сорок миллионов долларов, это уже будет хорошо.

— Это стоит дороже!

— Да, для любителя. Но мы-то не коллекционеры!

— Тем не менее, кроме большого бриллианта в тридцать пять каратов и еще нескольких, большинство не нужно даже распиливать. Они могут быть вставлены в кольца в том виде, в каком они есть.

— Предоставьте нам самим найти для них применение. Итак, я жду вашего ответа. Мы прощаем вам кражу, вы уезжаете куда хотите, да еще получаете десятую часть.

— Но послушайте… — попытался возразить Рихард. — Может… Я думаю, что четверть в крайнем случае… Ведь в конце концов идея принадлежит мне.

— Десятая часть. И решайте немедленно, — вежливо прервала его женщина.

— Ладно, — с сожалением вздохнул чех. — Теперь нам нужно изучить детали. Как действовать и, главное, как уходить. Но, прежде всего, я свожу вас посмотреть на него.

— Я его уже видела.

Чеха окутал ароматный дым.

— Прежде чем обсуждать подобную операцию и встречаться с вами, нужно было убедиться, стоит ли затевать это дело. Это мог сделать только знаток бриллиантов. Теперь я убедилась. Они прекрасны. Это будет лучшее ограбление всех времен.

Затем, повернувшись к нему, она посмотрела на маленькое решетчатое окно аббатства, за которым, под защитой бронированных дверей, находилось «Пражское солнце».

— Так вы его там уже видели? — не удержался он.

Да, — ответила она, по-прежнему глядя на окно. — Я здесь уже четыре дня.

Она держалась прямо, изящно положив затянутые в перчатки руки на камень парапета, повернувшись к нему в профиль. Ее мужественному лицу придавали женственность средней длины незавитые волосы с небольшими серебряными нитями седины.

— И вы позвали меня только сегодня? — упрекнул он ее, пытаясь угадать, из тени какого дерева она так неожиданно появилась, потому что ее появление было для него настоящей неожиданностью.

Он попался как фрайер. Она, должно быть, поджидала его и вышла, лишь убедившись, что он один. Из предусмотрительности.

— Я не хотела беспокоиться по пустякам, — бросила она тоном знатной дамы.