Праздники, звери и прочие несуразности - [17]

— У меня большой опыт, — говорю. — Я давно держу рептилий, рыб и так далее. У меня вся квартира забита домашними животными.

Коротышка пристально посмотрел на меня:

— Сколько вам лет?

— Шестнадцать… почти семнадцать, — соврал я.

— Много платить мы не можем, — сказал он. — Накладные расходы огромные. Для начала могу вам предложить один фунт и десять шиллингов.

— Годится, — говорю. — Когда я могу приступить?

— Лучше всего с понедельника. Тогда я успею сделать вам визитки. А иначе мы тут запутаемся. Меня, кстати, зовут мистер Ромильи.

Я тоже представился, мы обменялись официальным рукопожатием и дальше молча разглядывали друг друга. Мне было ясно, что мистер Ромильи раньше никого не нанимал и потому плохо себя представлял процедуру. Я решил ему помочь.

— Может, вы мне все покажете и заодно обрисуете мои обязанности?

— Отличная мысль, — сказал он. — Просто отличная!

Пританцовывая и размахивая руками, как бабочка крыльями, он показал мне, как чистить аквариум, как скармливать лягушкам и жабам мучной хрущак и где стоят щетка и веник для уборки помещения. В большом подвале хранилась разнообразная еда для рыб, сачки и прочий инвентарь, а еще там из крана постоянно текла струйка воды в раковину, где, как мне показалось, лежало овечье сердце. Однако при ближайшем рассмотрении оно обернулось шаровидным сплетением трубочников. Эти ярко-красные черви являются любимой пищей рыб, а также некоторых амфибий и рептилий. Я узнал, что помимо чудесных существ в витрине существует еще всякая другая живность в специальных клетках: ящерицы, жабы, черепахи и блестящие, словно патокой намазанные, змеи, целые семейства влажных, все время переглатывающих лягушек, тритоны с бахромчатыми хвостами, похожими на развернутый флаг. После нескольких месяцев в высушенном, пыльном Лондоне этот магазин показался мне райским садом.

— Значит, в понедельник? Ровно в девять? — напомнил мистер Ромильи, после того как все показал. — Пожалуйста, не опаздывайте.

Я уж не стал ему говорить, что только смерть может этому воспрепятствовать.

В понедельник, без десяти девять, я уже прогуливался перед магазином, и вот появился хозяин в долгополом черном пальто и черной фетровой шляпе, музыкально позвякивая связкой ключей на пальце.

— Доброе утро, доброе утро, — пропел он. — Рад, что вы пришли вовремя. Хорошее начало.

Мы вместе вошли в магазин, и я приступил к своим обязанностям. Сначала подмел и без того чистый пол, а затем накормил рыб извивающимися трубочниками.

Очень быстро я понял, что мистер Ромильи, при всей своей доброте, очень плохо разбирается в жизни своих подопечных. Внутреннее устройство клеток, как и аквариумов, не способствовало комфорту обитателей. А еще мистер Ромильи исходил из того, что если ты приучил живое существо к какой-то еде, то ничем другим его кормить не нужно. Я решил взять дело в свои руки, понимая, что с таким консерватором, как мой хозяин, следует проявлять осторожность.

— Мистер Ромильи, вам не кажется, что ящерицам, жабам и всем остальным можно предложить еще другую еду кроме мучного хрущака? — спросил я его однажды.

— Другую? — Его брови полезли вверх из-под очков. — Какую другую?

— Например, мокриц? Я своих рептилий постоянно кормлю мокрицами.

— Вы уверены?

— Вполне.

— Им это не повредит? — обеспокоенно спросил он.

— Нисколько, — сказал я. — Они любят мокриц. И это разнообразит их диету.

— Но где мы их возьмем? — помрачнел он.

— Их наверняка много в парках, — говорю. — Я попробую собрать, вы не возражаете?

— Хорошо, — согласился он неохотно. — Если вы уверены, что это не нанесет им вреда.

И вот я провел полдня в парке и там набрал полную жестяную коробку мокриц, которую проложил прелыми листьями и поместил в погребе. Я решил так: когда моим подопечным надоест мучной хрущак, я им подкину смоляно-бурый хрущак, а когда и этот приестся, дам им мокриц. Поначалу мистер Ромильи заглядывал в клетки с заметным страхом, словно ожидал там увидеть хладные трупы. Когда же он убедился в том, что новый корм не только пошел им впрок, но они еще и радостно подают голоса, его энтузиазм не знал границ.

Мой следующий шаг касался двух крупных и кротких североафриканских пантеровых жаб. В представлении мистера Ромильи, Северная Африка — это одна сплошная пустыня, над которой не заходит солнце, а температура не опускается ниже ста девяноста градусов в тени по Фаренгейту[8], если там вообще можно найти тень. Вследствие чего он посадил несчастных жаб в маленькую коробку со стеклянной стенкой и парой мощных электролампочек на потолке. Они сидели на белом песке, никаких камней, где можно укрыться от яркого сияния, и температура опускалась только ночью, когда в магазине выключался свет. В результате глаза у жаб сделались мутные, словно покрытые катарактой, кожа сухой, шелушащейся, а подошвы лапок как будто ободранные.

Я понимал, что столь радикальное предложение — пересадить жаб в новую клетку с влажным мхом — приведет его в смертельный ужас, поэтому я стал по-тихому улучшать их жизнь. Для начала я отлил у нас на кухне немного оливкового масла и, когда мистер Ромильи ушел на обед, я втер обеим жабам масло в кожу. После чего она перестала шелушиться. Затем я купил у аптекаря мазь, объяснив (чем сильно его позабавил), для чего она мне нужна, и нанес ее бедняжкам на подошвы. Это помогло, но полностью проблемы не решило. Еще я приобрел глазную мазь, предназначенную в основном для собак, и результат превзошел все ожидания. Теперь я использовал обеденные перерывы мистера Ромильи, чтобы опрыскивать жаб теплым спреем, и им это очень понравилось. Они сидели неподвижно, добродушно сглатывая и моргая, но стоило мне слегка изменить направление струи, как они перемещались, чтобы снова под нее попасть. Однажды я положил в клетку кусок мха, и они тут же под него залезли.