Правый - [12]

-Не важно. Ты просто зайди. Поставь свечку. И помолись. Как умеешь.

-Да я и не знаю вовсе. Стыдно, ведь не была ни разу в этом году.

-Не важно. Бог принимает всех, и первых, и последних. Ради меня. Зайди. Серафиму Саровскому.

Подняла голову от подушки. Приснилось? Наверное. Почему так четко – Серафиму Саровскому?

***

Лафушу тошнило. Уже неделю. Надо было купить тест. А страшно. Вдруг положительный результат? Беременность никак не вписывалась. Ребенок был не ко времени. Во всяком случае, пока. Родить, чтобы порадовать свекровь? Тетка она, конечно, нормальная. Собственно, повезло со свекровью. Не лезет, не вмешивается. Взбалмошная, правда, пятьдесят давно разменяла, а не поймешь, сколько ей. С Сережей, опять таки, не сюсюкается. У Оли, подружки, свекровь на ее Дениса – сынулечка, котенок, красатулечка! Красатулечка весом в восемьдесят кило пускает слюни, сидя на кухонном диванчике по-турецки, « как в детстве», и пожирает пирожки с капустой. Оба счастливы. Оля и ходить с ним к маме перестала. Зачем разрушать их слюнявую гармонию? Она на кухонном диванчике и не помещалась, если там сидел Денис. Ее Серега мать очень любил, а отца тихо ненавидел. Отец спился. У Сереги от обратного. Алкоголь в рот не берет. И отец – отрезанный ломоть. Отселился в коммуналку. А Лафуше Андрея Сергеевича жалко. Добрый он, это чувствовалось сразу. У нее не было отца. Она его и не знала. И вообще, мужчин в жизни рядом не было. Удивительно, что Сережин отец ей понравился, хоть и пил. Умный. Потерялся почему–то. Заблудился. Лафуша заметила, что многие мужчины его поколения, особенно, если интеллект присутствовал сполна, находили нишу удовольствия в водке. Часто. От нереализованности, от понимания искусственности построения коммунизма? Не дошел до светлого будущего, сошел с дистанции? Не видел его за горизонтом?

А свекровь – боролась. Лучше бы не боролась. Проборолась полжизни. Смешно сказать, ничего не видела, слаще морковки ничего не ела. Любовь – морковь, любовь – борьба, любовь пытка, любовь – еще одна попытка (обещал не пить, с понедельника).

Надо купить тест. А вдруг – беременность? Так, июль. – Она стала загибать пальцы – август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, март. Март? Ужас. Март. Квартальный отчет. Нет. Не сейчас. Никаких беременностей в ближайшее время. Хватит с нее. Лафуша завернула в ближайшую аптеку. В аптеке пусто. Все на дачах. Здоровы, веселы, активны, попами кверху на грядках. От головы и давления накупили жмени таблеток. Девушка – фармацевт откровенно скучала, рассматривала посетителей, угадывая, зачем пришли? Девушка -угадай-ка.

-Мне тест на беременность, пожалуйста.

Понимающе улыбнулась, протянула сдачу.

***

-Эй! Брат! ( шепотом) Спишь?

-Нет.

-Я вот думаю. Ты сказал, там у нас будет новая жизнь. А ведь мы с тобой ничего не умеем?

- Не беда! Научимся. Мы всему там научимся. Даже ходить!

- Ходить? А что такое ходить?

-Передвигаться на своих двоих, тех, которые внизу.

-А как узнать, где низ, где верх?

-Да, действительно. Я не подумал. Голова – это верх.

-Ясно. А те, которые вверху?

-А этими мы научимся что–то делать. Ты, например, станешь художником, или музыкантом.

-Художником? А кто такой художник?

-Это тот, кто изображает мир, который рядом. Ты будешь рисовать тот мир.

-В который мы попадем?

-В который мы попадем!

- Невероятно! Мало того, что я в него совершенно не верю, ты предлагаешь мне его изображать.

-Так будет! Я знаю.

-Откуда?

-Так думает о тебе мама.

- Обо мне? А о тебе? Что она думает о тебе?

- Обо мне она пока вообще не знает.

-Странно. Разве такое может быть?

-Может! Ты же сам говорил. Ребенок обычно один.

- Ну, ты не переживай! Ты тоже будешь художником. Мы ведь с тобой почти одно целое. Будем изображать тот мир вдвоем. Ты правую его половину, а я левую…

***

-Алле? Мама?

-Доченька! Ну, слава Богу! Я волнуюсь, как ты? Где ты?

-Не волнуйся, я вечером приеду. После работы. Все в порядке?

-Да, спасибо, такая хорошая девочка нас встретила, щебетунья.

-А квартира понравилась? Вам удобно?

-Да, только мне надо в Саратов, на операцию. Я тебе Асю оставлю. На месяца два.

-На два? Что она будет делать два месяца в душной Москве?

-Выхода нет, Любаша, Я ведь тебя никогда ни о чем не прошу. Ситуация безвыходная. Мне надо оперироваться срочно.

-Что с тобой? Надеюсь, ничего серьезного?

-Да нет, обычная рядовая операция. Я уже в Саратове договорилась.

-Может в Москве?

-Да нет, зачем. Мне там проще, дома и стены помогают. Одна проблема с Асенькой.

-Что – нибудь придумаю. Можно на месяц в детский санаторий ее отправить в Подмосковье. Как она? Согласиться?

-А что делать? Ты приезжай скорее, доченька, поговорим обо всем не по телефону.

-Хорошо, мамочка, Пока, целую.

***

Лафуша Сереге о беременности не сказала. Просто не знала, как он отреагирует. Решила, что все сделает сама. Мысль о ребенке отвергалась изначально. Никаким пеленкам, соскам, ванночкам в ее жизни места не было. Они взяли кредит на квартиру, вступили в долевое строительство. Зарабатывали, конечно, хорошо. Но Серега один не потянет ни кредит, ни пополнение в семье, если бы она ушла в декрет. Сбросить ребенка свекрови? От этой мысли становилось холодно. Сердце сжималось холодными пальцами обстоятельств, с которыми ничего не поделаешь. Оказаться в этой ловушке она не могла. Ей всего – то двадцать два. Времени впереди! До тридцати еще много. Можно родить к тридцати, она все точно рассчитала. А пока эти годы нужны, чтобы стать на ноги. Слова свекрови о том, что и в войну рожали, она в расчет не принимала. Никакого экстрима. Осмысленная беременность по всем правилам, полное обследование, витамины, классическая музыка, здоровый образ жизни. Вот так она будет рожать. Но не сейчас, позже. А пока с этим надо что–то делать.