Православная церковь - [30]

Мальчиком четырнадцати лет, потерянным в толпе, я был на этом молебствии, и тут, перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой, я клялся отомстить за казненных и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем, с этими пушками»[73].

Отлучили от церкви великого русского писателя Л.Н. Толстого, который в 50-летнем возрасте начал долгий и кропотливый труд по исследованию христианской догматики и положений традиционной веры («Критика догматического богословия», 1879–1884 гг.; «В чем моя вера», 1882–1884 г.; «Так что же нам делать?», 1882–1886 гг.; «Что такое религия и в чем сущность ее?», 1904 г. и пр.). В «Исповеди» (1882 г.) Толстой приходит к выводу, что в «учении веры», сложившемся много веков назад, когда люди были необразованными и грубыми, высшая разумная истина перепутана со множеством бессмысленных суеверий и ложных представлений, а теперь они удерживаются в «вере православной» лишь корыстной ложью духовенства, заинтересованного в сохранении власти над верующими любой ценой[74]. Таких «непотребных деяний» знаменитому писателю церковь простить не могла. В его публикациях, в том числе «О жизни», «К духовенству», «Христианское учение», «Краткое изложение евангелия» и других, разоблачается неприглядная роль служителей культа, которые заставляют здравомыслящего человека испытывать унизительное чувство «покорения неразумного». Толстой пытается очистить религию от суеверий и бессмыслиц, от лжи и разного рода наносов и приходит к «толстовщине».

Ленин в статье «Л.Н. Толстой» обращает внимание на тот существенный факт, что противоречия во взглядах писателя — это «не противоречия его только лично мысли, а отражение тех в высшей степени сложных, противоречивых условий, социальных влияний, исторических традиций, которые определяли психологию различных классов и различных слоев русского общества в пореформенную, но дореволюционную эпоху»[75].

В. И. Ленин дал высокую оценку Л. Толстого как художника, мыслителя, выступившего еще при крепостном праве, но его великие произведения известны были в России ничтожному меньшинству. Нужна борьба против такого общественного строя, который обрек миллионы и десятки миллионов на темноту, забитость, каторжный труд и нищету. Нужен социалистический переворот, чтобы произведения Л. Толстого стали достоянием широчайших масс трудящихся[76].

Пользуясь неграмотностью простых верующих, духовенство всячески клеветало на писателя, а когда он лежал уже тяжелобольным, «святейшие отцы… проделали особенно гнусную мерзость, подсылая попов к умирающему, чтобы надуть народ и сказать, что Толстой „раскаялся“. Святейший синод отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе, с темными инквизиторами, которые поддерживали еврейские погромы и прочие подвиги черносотенной царской шайки»[77].

«Раскаяние» расстающегося с жизнью всемирно знаменитого писателя было необходимо служителям культа, чтобы использовать его имя для укрепления пошатнувшихся позиций духовенства, которое могло бы торжествовать, если бы в «лоно церкви» удалось вернуть одного из самых непримиримых ее противников.

Гонениям со стороны церковников подвергались и выдающиеся русские естествоиспытатели. В 1863 году была издана книга И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», наносящая удар по религиозным концепциям. Митрополит Петербургский и Ладожский просил царское правительство сослать ученого в монастырь «за предерзостное, душепагубное и вредоносное учение». В 1913 году по настоянию духовенства был изъят труд И. И. Мечникова «Этюды оптимизма».

Как видно хотя бы из приведенных примеров, церковь всегда выступала злейшим врагом науки, культуры, искусства, если они не согласовывались с христианским учением. Однако бесславная борьба русского православия против разума не смогла остановить прогрессивного развития России.

К притеснениям и несправедливостям, от которых ныне усиленно открещивается церковь, относится и насаждавшееся ею физическое принуждение как метод воспитания «душ христовых». Библия рекомендует наказывать сына и дочь, юношу и взрослого, стариков и женщин. От имени бога священники поучали: «наказывайте сына, доколе есть надежда» (Пр., 19, 18), «не оставляй юноши без наказания» (Пр., 23, 12), «ты накажешь его розгою» (Пр., 23, 14).

Телесное наказание до революции применялось довольно широко: в семье и церковноприходской школе, на барщине и в армии, на фабриках и заводах.

Особенно жестоко духовенство относилось к женщинам, которые по «священному писанию» считались «сосудом греховным». В Библии активно проповедуется бесчеловечное отношение к женщине.

Детям женского пола с первых же их шагов было уготовано презрение, а затем церковь усугубляла антигуманизм, всячески подчеркивая приниженность, зависимость женщин: «жена да убоится (своего) мужа» (Еф., 5, 33); «женщина безрассудная, шумливая, глупая и ничего не знающая» (Пр., 9, 13), не слушайте ее советов, не ставьте ее с собой вровень.

В феодальной и капиталистической России женщин преследовали не только в семье, им практически был закрыт доступ к творческой деятельности, к общественной жизни.