Православие и право. Церковь в светском государстве - [13]

Говорит же Борис Николаевич своим собеседникам: "многоуважаемый Иван Иванович" или "глубокоуважаемый Анатолий Борисович!" И хотя мы с Анатолием Борисовичем равны перед законом, но я не обижаюсь на то, что Президент его называет "глубокоуважаемым", а меня не называет никак. Может быть, когда мы познакомимся - тогда и ко мне Президент будет испытывать уважение.

Так же можно вести себя и с новыми религиозными движениями. Вот познакомимся с вами, присмотримся, и если вы действительно несете добро людям и стране, - и к вам будут обращаться как к уважаемым.

Кроме того, нельзя не поразиться тому, что противники законопроекта грозят религиозным расколом в обществе, если закон вступит в силу. Более того - оказывается, закон несет собой "реальную угрозу внутренней религиозной войны" (Известия, 16.07.1997). Письмо В. Борщева, С. Ковалева и других профессиональных диссидентов кликушествует: "Закон фактически разжигает войну между традиционными и подвергнутыми дискриминации нетрадиционными конфессиями" (Литературная газета, 23.07.97).

Так если эти нетрадиционные конфессии столь воинственны, что из-за кажущейся дискриминации могут развязать войну, то, может, тем более стоит оберечь Россию от таких гостей?

Странно, что по мнению "правозащитников" оскорбить миллионы православных и миллионы мусульман (а игнорирование обращения Патриарха и мусульманских лидеров есть именно неуважительный жест) не значит вызвать напряженность в обществе. А намек на ограничение прав небольших сект сразу превращается ими в апокалипсический кошмар. Все же, демократия - это исполнение воли большинства или воли сект?

Забота о правах меньшинств нужна. Но только тогда, когда государство, для начала, научится уважать большинство и его интересы.

Не считая закон совершенным, Церковь считает нужным его поддерживать. Мы ценим не столько сам текст этого законопроекта, сколько его тенденцию: сделать шаг к защите людей от сект. Защита, предлагаемая законопроектом, очень слаба. Но важно преодолеть "демократический" синдром озабоченности только "правами меньшинств" и, наконец, начать думать о правах большинства и о защите этого большинства от некоторых меньшинств, о праве большинства присматриваться ко вновь возникающим меньшинствам и требовать, чтобы они не были агрессивны и разрушительны по отношению к традиционному сообществу

При всех несовершенствах законопроекта его все же стоит поддерживать, потому что в ходе дискуссий вокруг него речь по сути зашла о том - имеет ли право Россия проводить политику поддержки своих духовных традиций. Есть ли у России право оставаться Россией или она обязана превратиться в "Соединенные штаты Евразии"? Любая европейская страна имеет право проводить протекционистскую политику в области религии, поддерживая свои традиционные Церкви. Но за Россией такое право не признается.

Именно попытка здравого протекционизма и стала причиной ожесточенной критики закона о свободе совести в западных и западничающих органах масс-медиа и политических кругах. Вопрос не о процедуре регистрации религиозных организаций. Вопрос о том, имеет ли право Россия иметь не-колониальное законодательство.

Главное и самое дорогое новшество в законопроекте это то, что в его основных статьях присутствует формула "граждане Российской Федерации". Конституция, не столько принятая народом, сколько ему навязанная в 1993 г., предпочитает формулировку "каждый". Ст. 28 Конституции гарантирует каждому право действовать совместно с другими соответственно со своими убеждениями. Ст. 35 говорит о том, что каждый вправе владеть и пользоваться имуществом. Ст. 30 гарантирует каждому право на создание объединений с другими лицами. Таким образом, граждане России, лица без гражданства и иностранные граждане оказываются уравнены в возможностях создавать любые объединия, в том числе религиозные, владеть землей, зданиями, храмами и т. д.

Уравнивание в правах местных граждан и иностранных - это характерный признак именно колониального законодательства. Правовое, хозяйственное, культурное пространство колонии должно быть всецело прозрачно для граждан метрополии и для ее интересов. Именно в качестве колонии "цивилизованного Запада" рассматривается Россия слишком многими людьми. Попытка создать, хотя бы отчасти, не-колониальное законодательство, естественно, вызвала гнев в мировых столицах - от Ватикана до Вашингтона.

Законопроект 1997 г. за "каждым" признает право на свободу убеждений, на выбор веры, на получение религиозного образования. Но сферу публично-правовых отношений он определяет только для граждан России.

То, что в законе не описан механизм создания религиозной организации иностранными гражданами, не означает, что им запрещено это делать. Это означает лишь, что права иностранцев в России, в том числе и их религиозные права, должны регулироваться специальным законом, а не тем, который призван оформить права граждан России.

В законе нет запретов на участие иностранцев в религиозной жизни России. Предположим, что Дума принимает закон о пенсионном обеспечении ветеранов войны. Означает ли это, что невоевавшие пенсионеры оказываются вне закона? Можно ли отклонять лесной кодекс на том основании, что он ничего не говорит о защите ценных пород океанских рыб? Также и здесь - не надо запрещать закон на том основании, что он не регулирует ту сферу жизни, которую он и не собирался регулировать. Было бы смешно налагать вето на закон о свободе совести на том основании, что он ничего не говорит о правилах пользования недрами. Надо просто подождать, пока будет принят соответствующий акт о статусе иностранцев.